служилъ указаніемъ для матери, которой удалось вырвать у нея это унизительное признаніе. Не обижая ея несправедливыми выговорами, она утѣшала ее, пожалѣла, поплакала надъ ней: она была слишкомъ умна, чтобы вмѣнить ей въ преступленіе страданіе, которое только ея добродѣтель дѣлала такимъ жестокимъ. Но зачѣмъ безъ надобности выносить страданіе, противъ котораго есть такое легкое и законное лѣкарство? Почему она не воспользовалась свободой, которую ей предоставили? Почему отвергла мужа? Почему не выбрала его? Развѣ она не знала, что ея участь зависитъ отъ нея одной и что, каковъ бы ни былъ ея выборъ, онъ былъ бы одобренъ, такъ какъ она не могла сдѣлать иного выбора, кромѣ честнаго? Ее отправили въ городъ: она не захотѣла въ немъ остаться; многіе женихи сватались за нее, она отвергла ихъ всѣхъ. Чего же она ждетъ? Чего она хочетъ? Какое необъяснимое противорѣчіе!
Отвѣтъ былъ очень простъ. Если бы дѣло шло только о томъ, чтобы помочь молодости, выборъ не представилъ бы затрудненій; но не такъ то легко выбрать господина на всю жизнь; и такъ какъ нельзя разъединить эти два выбора, то приходится ждать и часто губить свою молодость, прежде чѣмъ найдешь человѣка, съ которымъ пожелалъ бы провести свои дни. Таковъ былъ случай Софи: она нуждалась въ любовникѣ, но этотъ любовникъ долженъ былъ быть мужемъ, а сердце, котораго требовало ея сердце, ей одинаково труднобыло найти въ томъ и въ другомъ. Всѣ эти блестящіе молодые люди подходили къ ней только по возрасту, никакихъ другихъ качествъ, привлекательныхъ для нея, у нихъ не было; ихъ поверхностный умъ, ихъ тщеславіе, ихъ жаргонъ, ихъ распущенные нравы, ихъ легкомысленная подражательность возбуждали въ ней отвращеніе къ нимъ. Она искала мужчину, а находила только обезьянъ; искала душу и не находила ея.
Какъ я несчастна! говорила она своей матери; я чувствую потребность любить и не встрѣчаю никого, кто бы мнѣ нравился. Мое сердце отталкиваетъ всѣхъ, къ кому влекутъ меня чувства. Я не вижу никого, кто возбуждалъ бы мои желанія, никого, кто не подавлялъ бы ихъ; влеченіе безъ уваженія не можетъ быть продолжительнымъ. Ахъ! не такой мужчина нуженъ вашей Софи! Его очаровательный образецъ слишкомъ рано запечатлѣлся въ ея душѣ. Его одного она можетъ любить, его одного можетъ сдѣлать счастливымъ, съ нимъ однимъ можетъ быть счастливой! Лучше ей чахнуть и бороться съ собою безъ конца, лучше умереть несчастной и свободной, чѣмъ жить въ отчаяніи съ человѣкомъ, котораго она не можетъ любить и котораго въ свою очередь сдѣлаетъ несчастнымъ; лучше не существовать, чѣмъ существовать для страданія.
Пораженная этими странностями, ея мать нашла ихъ слишкомъ необычайными, чтобы не заподозрить какой нибудь тайны. Софи не была ни жеманна, ни смѣшна. Какъ могла возникнуть у нея такая крайняя щепетильность, — у нея, которую съ дѣтства учили приспособляться къ людямъ съ которыми ей приходилось жить, считать добродѣтелью подчиненіе необходимости? Этотъ образецъ привлекательнаго мужчины, которымъ она была очарована и къ которому такъ часто возвращалась въ своихъ разговорахъ, заставилъ мать предположить, что ея капризъ имѣетъ какое нибудь другое основаніе, ей
