этой послѣдней, одна изъ главныхъ обязанностей женщинъ есть опрятность; обязанность спеціальная, необходимая, налагаемая природой. Нѣтъ на свѣтѣ предмета болѣе отвратительнаго, чѣмъ неопрятная женщина, и мужъ, который питаетъ къ ней отвращеніе, всегда правъ. Она такъ часто проповѣдывала эту обязанность своей дочери съ ея дѣтскихъ лѣтъ, такъ настойчиво требовала отъ нея опрятности, какъ въ отношеніи ея самой, такъ и въ отношеніи одежды, комнаты, работы, туалета, что эти заботы, превратившіяся въ привычку, занимаютъ большую часть ея времени и играютъ главную роль во всѣхъ ея занятіяхъ; сдѣлать хорошо — для нея лишь вторая забота, первая-же — сдѣлать чисто.
Все это однако не выродилось въ пустое жеманство или въ изнѣженность; утонченность роскоши тутъ не при чемъ. Никогда въ ея помѣщеніи не было ничего, кромѣ простой воды; она не знаетъ другихъ духовъ, кроыѣ аромата цвѣтовъ, и никогда ея мужъ не будетъ вдыхать аромата болѣе сладкаго, чѣмъ ея дыханіе. Наконецъ, вниманіе, съ которымъ она относится къ внѣшности, не заставляетъ ее забывать, что она обязана посвятить свою жизнь и свое время болѣе благороднымъ заботамъ: она не знаетъ или пренебрегаетъ той крайней чистотой тѣла, которая грязнитъ душу; Софи болѣе чѣмъ опрятна, она чиста.
Я сказалъ, что Софи была лакомка. Она была по натурѣ; но сдѣлалась умѣренной по привычкѣ, а теперь умѣренна въ силу добродѣтели. Дѣвочки не то, что мальчики, которыми можно до извѣстной степени управлять, пользуясь ихъ пристрастіемъ къ лакомству. Эта наклонность сопровождается извѣстными послѣдствіями у женскаго пола; она слишкомъ опасна, чтобы предоставлять ей свободу. Малютка Софи въ дѣтствѣ, когда ей случалось входить въ комнату матери, не всегда возвращалась изъ нея съ пустыми руками, и была не безупречной честности по отношенію къ сластямъ и конфектамъ. Мать поймала ее, выбранила, наказала, оставила безъ обѣда. Ей удалось наконецъ убѣдить ее, что отъ конфектъ портятся зубы; а отъ неумѣренной ѣды талія становится толще. Такимъ образомъ Софи исправилась; подростая, она пріобрѣла другіе вкусы, которые отвратили ее отъ этой низкой чувственности. У женщинъ, какъ и у мужчинъ, жадность перестаетъ быть господствующимъ порокомъ, какъ скоро одушевляется сердце. Софи сохранила естественный вкусъ своего пола; она любитъ молочные продукты и конфекты; любитъ печенья и пирожныя, но не питаетъ пристрастія къ мясу; она никогда не пробовала вина и крѣпкихъ напитковъ; кромѣ того она очень умѣренна въ ѣдѣ; ея полъ, менѣе работящій, чѣмъ нашъ, менѣе нуждается въ возстановленіи силъ. Вообще она любитъ вкусное и умѣетъ цѣнить его; но умѣетъ также обходиться безъ того, чего у нея нѣтъ, не испытывая страданій отъ этого лишенія.
Софи обладаетъ умомъ пріятнымъ, хотя неблестящимъ, и основательнымъ, хотя не глубокимъ; умомъ, о которомъ не говорятъ, потому что никто не находитъ его больше или меньше своего. Она обладаетъ умомъ, который нравится всякому, кто съ ней говоритъ, хотя и не украшенъ соотвѣтственно нашимъ понятіямъ о воспитаніи женскаго ума; ея умъ образовался не въ чтеніи, а только въ бесѣдахъ съ отцомъ и матерью, въ размышленіяхъ и наблюденіяхъ надъ
