Вотъ въ какомъ духѣ была воспитана Софи, причемъ заботы играли большую роль, чѣмъ принужденіе, и ея вкусы скорѣе поощрялись, чѣмъ испытывали стѣсненіе. Скажемъ теперь два слова о ея личности, соотвѣтственно портрету, который я нарисовалъ Эмилю, и соотвѣтственно тому, какъ онъ самъ воображаетъ себѣ супругу, которая можетъ сдѣлать его счастливымъ.
Я не устану повторять, что не имѣю дѣла съ исключительными явленіями. Эмиль не исключительное явленіе, Софи тоже. Эмиль мужчина, а Софи женщина; вотъ вся ихъ слава. При царящей между нами путаницѣ половъ, быть представителемъ своего пола есть уже почти чудо.
Софи обладаетъ хорошими природными задатками, она добра по натурѣ; у нея очень чувствительное сердце, и эта крайняя чувствительность вызываетъ у нея иногда дѣятельность воображенія, которую трудно умѣрить. Умъ у нея не столько точный, сколько проницательный, нравъ легкій, однако неровный, лицо обыкновенное, но пріятное, физіономія, которая обѣщаетъ душу и не обманываетъ; къ ней можно подойти равнодушно, но нельзя разстаться съ ней безъ волненія. Другія обладаютъ достоинствами, которыхъ ей не хватаетъ; другія обладаютъ въ большей степени тѣми, которыя имѣются у нея; но ни одна не обладаетъ такимъ удачнымъ подборомъ качествъ, составляющихъ хорошій характеръ. Она умѣетъ извлекать выгоду изъ самихъ недостатковъ своихъ; и будь она совершеннѣе, она нравилась бы гораздо меньше.
Софи не красавица; но подлѣ нея мужчины забываютъ краСавицъ, а красавицы чувствуютъ недовольство самими собой. Съ перваго взгляда ея почти не находишь хорошенькой, но чѣмъ больше ея видишь, тѣмъ краше она становится; она выигрываетъ тамъ, гдѣ столько другихъ теряютъ, и уже не теряетъ того, что выигрываетъ. Можно имѣть болѣе красивые глаза, болѣе красивый ротъ, болѣе внушительную фигуру; но не найдется болѣе стройной таліи, лучшаго цвѣта лица, ручки бѣлѣе, ножки миніатюрнѣе, взгляда болѣе кроткаго, физіономіи болѣе трогательной. Не ослѣпляя, она заинтересовываетъ; она чаруетъ, а почему, вы и сами не можете объяснить. Софи любитъ наряды и знаетъ въ нихъ толкъ; у ея матери нѣтъ другой горничной, кромѣ нея; у нея много вкуса, такъ что она всегда одѣвается къ лицу; но она ненавидитъ богатыя одежды; въ ея костюмѣ простота всегда соединяется съ изяществомъ; она любитъ не то, что блеститъ, а то что идетъ. Она не знаетъ, какіе цвѣта въ модѣ, но знаетъ, какъ нельзя лучше, какіе ей къ лицу. Нѣтъ молодой особы, которая бы казалась менѣе изысканно одѣтой, и костюмъ которой былъ бы болѣе изысканными ни одна принадлежность въ немъ не выбрана случайно, и ни въ одной не обнаруживается искусства. Ея нарядъ очень скроменъ по виду, но очень кокетливъ въ действительности; она не
ніи, его любовница, которая не была извѣстна за таковую, такъ какъ въ тѣ времена любовь хранилась въ тайнѣ, похвалилась, что излѣчитъ его въ одно мгновеніе, и сдѣлала это простымъ словомъ: говорите. Не правда ли, въ этой любви есть нѣчто великое и героическое. Могла лл бы философія Пиѳагора со всей ея пышностью достигнуть большаго? Какая женщина въ наше время могла бы расчитывать на подобное же молчаніе втеченіе одного дня, хотя бы заплатила за него всей той цѣной, которую могла бы дать.
