ему дѣйственность, которой оно не получило бы безъ него. Если бъ меня тянуло украсть, и если бъ, сообщивъ объ этомъ, я соблазнилъ другого стать моимъ соучастникомъ, то объявить ему о моемъ искушеніи не значило ли бы поддаться послѣднему? Почему вы говорите, что стыдливость дѣлаетъ женщинъ фальшивыми? Развѣ тѣ, которыя теряютъ ее всѣхъ больше, становятся во всемъ остальномъ правдивѣе другихъ? Какъ бы не такъ; онѣ во сто разъ фальшивѣе. До такой степени развращенности достигаютъ только благодаря порокамъ, которые остаются на лицо всѣ и царятъ только при помощи интриги и лжи 1). Напротивъ, тѣ, которыя еще сохраняютъ стыдъ, не гордятся своими проступками, умѣютъ скрывать свои желанія даже отъ того, кто имъ внушаетъ ихъ; тѣ, у которыхъ съ наибольшимъ трудомъ вырываютъ признаніе, тѣ, именно, остаются наиболѣе правдивыми, наиболѣе искренними, наиболѣе постоянными во всѣхъ своихъ обязательствах и на ихъ слово, вообще говоря, всего болѣе можно полагаться.
Я не знаю ни одного извѣстнаго примѣра, который-бы можно было привести, въ качествѣ исключенія, по поводу этихъ замѣчаній, кромѣ дѣвицы де-Ланкло. Оттого-то дѣвица де-Ланкло и прослыла чудомъ. Презирая добродѣтели своего пола, она, говорятъ, сохранила добродѣтели нашего: хвалятъ ея откровенность, ея прямодушіе, ея добросовѣстность, ея вѣрность въ дружбѣ; наконецъ, чтобы довершить картину ея славы, прибавляютъ, что она сдѣлалась настоящимъ мушиной. Въ добрый часъ. Но, несмотря на эту высокую репутацію, я не желалъ-бы имѣть этого мужчину ни своимъ другомъ, ни своей любовницей.
Все это не такъ неумѣстно, какъ кажется. Я вижу, куда клонятся правила современной философіи, осмѣивающей стыдливость женскаго пола и ея мнимую фальшь; и я вижу, что самымъ несомнѣннымъ дѣйствіемъ этой философіи будетъ утрата женщинами нашего вѣка той небольшой доли чести, которая у нихъ остается. Исходя изъ этихъ соображеній, можно, мнѣ кажется, опредѣлить въ общихъ чертахъ, какого рода воспитаніе приличествуетъ женскому уму, и на какіе предметы слѣдуетъ направлять ихъ размышленія съ юныхъ лѣтъ.
Какъ я уже сказалъ, обязанности ихъ пола легче видѣть, чѣмъ исполнять. Первое, чему онѣ должны научиться, это любить ихъ въ виду ихъ выгодъ; вотъ единственное средство сдѣлать эти обязанности легкими для нихъ. Каждое состояніе и каждый возрастъ имѣютъ свои обязанности. Узнать свои недолго, лишь бы любить
1) Я знаю, что женщины, открыто принявшія рѣшеніе относительно извѣстнаго пункта, утверждаютъ, что эта откровенность дѣлаетъ имъ честь, и клянутся, что за этимъ исключеніемъ, онѣ не лишаются ничего, достойнаго уваженія; но я знаю также, что онѣ никого никогда не могли убѣдить въ этомъ, кромѣ глупцовъ. Если сильнѣйшая узда ихъ пола сброшена, то что же остается, чтобы сдержитать ихъ? И съ какой честью онѣ будутъ считаться, если отказались отъ той, которая имъ свойственна? Разъ онѣ дали волю своимъ страсятмъ, у нихъ нѣтъ расчета сопротивляться имъ: Nec foemina, amissa pudicitia, alia abnuerit*). Ни одинъ авторъ не зналъ такъ хорошо сердца человѣческаго у обоихъ половъ, какъ тотъ, который сказалъ эти слова.
- ) Отбросивъ стыдливость, женщина не преминетъ отказаться и отъ всего остального (Тацить. Анн. 4, 3).
