она не успѣла куска проглотить; на дѣлѣ же она ѣла больше всѣхъ.
Когда всѣ разошлись, начинаются разговоры о томъ, что происходило. Мужъ сообщаетъ, что ему сказали, что говорили и дѣлали тѣ, съ которыми онъ разговаривалъ. Если въ этомъ отношеніи жена не обладаетъ такими точными свѣдѣніями, то она знаетъ зато, что говорилось тихонько на другомъ концѣ комнаты; она знаетъ, что думалъ такой-то, что значилъ такой-то жестъ или взгпядъ; врядъ ли произошло сколько-нибудь выразительное движеніе, смыслъ котораго она не объяснила бы и почти всегда согласно съ истиной.
Тотъ же складъ ума, который дѣлаетъ свѣтскую женщину такой мастерицей въ искусствѣ быть хозяйкой, дѣлаетъ кокетку мастерицей въ искусствѣ водить нѣсколькихъ вздыхателей. Пріемы кокетства требуютъ еще болѣе тонкой разборчивости, чѣмъ пріемы вѣжливости: такъ какъ, если женщина вѣжлива со всѣми, то этого и достаточно; но кокетка скоро утратила бы свою власть при такомъ неловкомъ однообразіи; желая привязать всѣхъ своихъ любовниковъ, она оттолкнула бы ихъ всѣхъ. Въ обществѣ одинаковая манера обращенія со всѣми мужчинами нравится каждому; лишь бы съ самимъ хорошо обрашались, на предпочтеніе не смотрятъ: но въ любви не исключительная милость является оскорбленіемъ. Чувствительному мужчинѣ во сто разъ пріятнѣе подвергаться дурному обращенію въ одиночку, чѣмъ получать ласки наряду съ другими, и самое скверное для него не быть отличеннымъ. Слѣдовательно, женщина, желающая сохранить нѣсколькихъ любовниковъ, должна убѣдить каждаго изъ нихъ, что она предпочитаетъ его, и убѣдить на глазахъ у другихъ, которыхъ должна убѣдить въ томъ же на его глазахъ.
Если хотите видѣть человѣка въ затруднительномъ положеніи, то помѣстите мужчину между двухъ женщинъ, съ которыми онъ находится въ тайной связи, и наблюдайте, какую глупую фигуру онъ будетъ изображать изъ себя. Посадите женщину между двумя мужчинами при такихъ же отношеніяхъ, что, конечно, не представляетъ болѣе рѣдкаго случая, и вы будете восхищены искусствомъ, съ какимъ она проведетъ обоихъ и заставитъ каждаго смѣяться надъ другимъ. Между тѣмъ, если бы эта женщина выражала имъ всѣмъ одинаковое довѣріе и обращалась со всѣми одинаково фамильярно, какъ могли бы они вдаться въ обманъ? Обращаясь со всѣми одинаково, не показала ли бы она, что они всѣ имѣютъ одинаковое право на нее? О! нѣтъ, она ведетъ дѣло гораздо искусснѣе! Она не только не обрашается съ ними одинаково, но дѣлаетъ видъ, что относится къ нимъ совершенно различно, и продѣлываетъ это такъ ловко, что тртъ, съ кѣмъ она любезничаетъ, приписываетъ это ея нѣжности къ нему, а тотъ, къ кому она относится дурно, увѣренъ, что это дѣлается съ досады. Такимъ образомъ каждый, довольный своей долей, воображаетъ, будто она думаетъ только о немъ, межъ тѣмъ, какъ на самомъ дѣлѣ она думаетъ только о себѣ.
При общемъ желаніи нравиться, кокетство подсказываетъ подобныя уловки: капризы только оттолкнули бы, если бъ не практиковались умѣло; но искуссно пуская ихъ въ ходъ, она дѣлаетъ изъ нихъ только болѣе прочныя цѣпи для своихъ невольниковъ.
