считалась такой мужемъ, близкими, всѣми; важно, чтобы она была скромной, внимательной, сдержанной, и носила въ глазахъ другого, какъ и въ собственной совѣсти, свидѣтельство своей добродѣтели. Наконецъ, если важно, чтобы отецъ любилъ своихъ дѣтей, то важно, чтобы онъ уважалъ ихъ мать. Таковы основанія, который ставятъ даже извѣстную внѣшность въ число обязанностей женщины, и дѣлаютъ для нея честь и репутацію не менѣе необходимыми, чѣмъ непорочность. Изъ этихъ принциповъ вытекаетъ, соотвѣтственно съ моральной разницей половъ, новый мотивъ долга и приличія, который предписываетъ спеціально женщинамъ самое скрупулёзное вниманіе къ своему повеценію, къ своимъ манерамъ, къ своей внѣшности. Утверждать въ общикъ выраженіяхъ, будто оба пола равны и ихъ обязанности однѣ и тѣ же, значитъ расплываться въ пустыхъ декламаціяхъ; это значитъ, въ сущности, ничего не сказать, разъ не дано отвѣта на всѣ эти вопросы.
Неужели это основательный способъ разсужденія: приводить исключенія въ опроверженіе общихъ законовъ, такъ хорошо установленныхъ? Женщины, говорите вы, не всегда рожаютъ дѣтей. Да, но ихъ естественное назначеніе рожать ихъ. Какъ! оттого, что въ мірѣ есть сотня болылихъ городовъ, гдѣ женщины, живя въ развратѣ, производятъ мало дѣтей, вы утверждаете, что естественное состояніе женщинъ производить ихъ мало! А что сталось бы съ вашими городами, если бы глухія деревни, гдѣ женщины живутъ проще и цѣломудреннѣе, не возмѣщали безплодія дамъ? Развѣ мало провинцій, въ которыхъ женщины, родившія не болѣе четырехъ или пятерыхъ дѣтей, слывутъ почти безплодными 1)! Наконецъ, если та или другая женшина рожаетъ мало дѣтей, то что изъ этого слѣдуетъ? Развѣ отъ этого женщина теряетъ свое назначеніе быть матерью? И развѣ природа и нравы не должны содѣйствовать этому назначенію общими законами?
Если бы между беременностями были такіе длинные промежутки, какъ предполагаютъ, то и въ этомъ случаѣ, могла ли бы женщина рѣзко и поочередно мѣнять образъ жизни, не подвергаясь опасности и риску? Можетъ-ли она быть сегодня кормилицей, а завтра воиномъ? Можетъ-ли она мѣнять темпераментъ и вкусъ, какъ хамелеонъ окраску? Можетъ-ли она переходить внезапно отъ замкнутой жизни и домашнихъ заботъ къ суровостямъ непогоды, къ трудамъ, утомленію и опасностямъ войны? Можетъ-ли она быть то робкой 2), то храброй, то нѣжной, то дюжей? Если молодые люди, воспитанные въ Парижѣ, съ трудомъ выносятъ военное ремесло, то женщины, никогда не подвергавшіяся солнечному зною и неумѣющія маршировать, — вынесутъ-ли онѣ его послѣ пятидесятилѣтней изнѣженности? Неужели онѣ возьмутся за это суровое ремесло въ такомъ возрастѣ, когда мужчины покидаютъ его?
1) Безъ этого родъ человѣческій неизбѣжно погибъ-бы: для его сохраненія необходимо, чтобы каждая женщина имѣла, въ среднемъ, четырехъ дѣтей; такъ какъ изъ рождающихся дѣтей около половины умираютъ раньше достиженія брачнаго возраста, а двое, остающихся только замѣщэютъ отца и мать. Справьтесь, могутъ ли города доставить такое населеніе.
2) Робость женщинъ есть опять-таки природный инстинктъ, оберегающій ихъ отъ двойного риска, которому онѣ подвергаются въ теченіе беременности.
