образомъ, возможность болѣе свободно распоряжаться своими дѣйствіями, я пользовался бы удовольствіями всѣхъ круговъ общества. Есть говорятъ, женщины, которыя не принимаютъ никого въ вышитыхъ манжетахъ, пускаютъ къ себѣ лишь тѣхъ, кто носитъ кружевныя; я проводилъ бы слѣдовательно дни въ какомъ-нибудь другомъ мѣстѣ; но если-бъ эти женщины оказались молоденькими и хорошенькими, я могъ бы иногда одѣться въ кружево, чтобъ провести у нихъ ночь.
Единственной связью въ кружкахъ моихъ знакомыхъ была бы взаимная привязанность, общность вкусовъ, соотвѣтствіе характеровъ; я водился бы съ ними, какъ человѣкъ, а не какъ богатый; я-бы никогда не потерпѣлъ, чтобы ихъ прелесть была отравлена интересомъ. Если-бъ мое богатство оставило мнѣ долю человѣчности, я простеръ бы далеко мои услуги и мои благодѣянія; но я желалъ бы имѣть вокругъ себя компанію, а не дворъ, друзей, а не протеже; я былъ бы для моихъ гостей не патрономъ, а хозяиномъ. Независимость и равенство сохраняли бы за моими отношеніями искренность и благожелательность; и тамъ, гдѣ обязанность и интересъ не играли бы никакой роли, законъ составляли бы только дружба и удовольствіе.
Нельзя купить ни друга, ни любовницы. Легко имѣть женщинъ, имѣя деньги; но это значитъ никогда не быть любовникомъ какой-либо изъ нихъ. Любовь не только не продается, но деньги обязательно убиваютъ ее. Тотъ, кто платитъ, будь онъ самый милый человѣкъ на свѣтѣ, не можетъ быть долго любимымъ уже потому одному, что платитъ. Вскорѣ онъ будетъ платить за другого, или, вѣрнѣе, этотъ другой будетъ оплачиваться его деньгами; и въ этой двойной связи, созданной корыстью, созданной развратомъ, безъ чести, безъ истиннаго наслажденія, жадная, невѣрная и несчастная женщина, третируемая подлецомъ, который беретъ, такъ же, какъ она сама третируетъ дурака, который даетъ, оказывается такимъ образомъ въ расчетѣ съ обоими. Отрадно было бы проявлять щедрость въ отношеніи любимаго существа, если-бъ это не выходило торгомъ. Я знаю только одно средство удовлетворить это стремленіе по отношенію къ своей любовницѣ, не отравляя любви; это отдать ей все, а затѣмъ жить у нея на содержаніи. Остается знать, есть ли такая женщина, по отношенію къ которой это не было бы сумасбродствомъ.
Тотъ, кто сказалъ: я обладаю Лаисой, она же не обладаетъ мною 1),—сказалъ не умное слово. Обладаніе, которое не является взаимнымъ, ничтожно: это, самое большее, обладаніе поломъ, но не индивидуумомъ. А разъ въ любви нѣтъ моральнаго элемента, стоитъ ли придавать такое значеніе остальному? Найти его не представляетъ никакихъ затрудненій. Въ этомъ отношеніи погонщикъ муловъ ближе къ счастію, чѣмъ милліонеръ.
О! если бы можно было развить въ достаточной мѣрѣ непослѣдовательность порока, какимъ далекимъ оказался бы онъ отъ цѣли въ тотъ моментъ, когда повидимому осуществляетъ свои желанія! Откуда это варварское вожделѣніе развращать невинность, дѣлать своей жертвой юное существо, требующее покровительства и неизбѣжно увлекаемое этимъ первымъ шагомъ въ бездну несчастія, изъ которой извлечетъ его только смерть? Грубость, тщеславіе, глу-
1) Философъ Аристиппъ по Діогену Лаэрцію.
