положной причины. Чѣмъ слабѣе тѣло, тѣмъ болѣе оно командуетъ; чѣмъ оно сильнѣе, тѣмъ болѣе оно повинуется. Всѣ чувственныя страсти гнѣздятся въ изнѣженныхъ тѣлахъ, они раздражаются ими тѣмъ сильнѣе, чѣмъ менѣе могутъ удовлетворить ихъ.
Хворое тѣло ослабляетъ душу. Отсюда власть медицины, искусства, болѣе пагубнаго для людей, чѣмъ всѣ недуги, которые она претендуетъ вылѣчивать. Я съ своей стороны не знаю, отъ какой болѣзни исцѣляютъ насъ врачи, но я знаю, что они заражаютъ насъ самыми гибельными; трусостью, малодушіемъ, легковѣріемъ, страхомъ смерти; если они исцѣляютъ тѣло, то убиваютъ мужество. Что изъ того, что они поднимаютъ на ноги трупы; намъ нужно людей, а ихъ то и не выходитъ изъ ихъ рукъ.
Медицина у насъ въ модѣ; такъ и быть должно. Это развлеченіе людей праздныхъ и незанятыхъ, которые, не зная, куда дѣвать время, проводятъ его въ заботахъ о самосохраненіи. Если бы они имѣли несчастье родиться безсмертными, они были бы злополучнѣйшими изъ всѣхъ существъ: жизнь, которую они не боялись бы потерять, не имѣла бы никакой цѣны въ ихъ глазахъ. Этимъ людямъ нужны врачи, которые пугаютъ ихъ, чтобы угодить имъ, и ежедневно доставляютъ имъ единственное доступное для нихъ удовольствіе: удовольствіе не быть мертвыми.
Я вовсе не намѣренъ распространяться здѣсь о тщетѣ медицины. Моя цѣль разсмотрѣть ее съ моральной стороны. Не могу не замѣтить, однако, что люди строятъ относительно ея примѣненія тѣ же софизмы, что и относительно изысканія истины. Они всегда предполагаютъ, что пользуя больного, излѣчиваютъ его, и что отыскивая истину, находятъ ее. Они не видятъ того, что выгоду одного исцѣленія, достигнутаго врачемъ, приходится уравновѣшивать смертью сотни больныхъ, убитыхъ имъ, а пользу одной открытой истины вредомъ ошибокъ, допущенныхъ въто же время. Наука, которая научаетъ; и медицина, которая исцѣляетъ, безъ сомнѣнія очень хороши но, наука, которая обманываетъ, и медицина, которая убиваетъ, дурны. Научите же насъ различать ихъ. Вотъ узелъ вопроса. Если бы мы умѣли игнорировать истину, мы никогда не становились бы жертвами лжи; если бы мы умѣли отказаться отъ желанія лѣчить наперекоръ природѣ, мы никогда не умирали бы отъ руки врача: оба эти отказа были бы мудрыми; мы бы, очевидно, были въ выигрышѣ, подчинившись имъ. Итакъ, я не оспариваю того, что медицина бываетъ полезна отдѣльнымъ людямъ, но я утверждаю, что она пагубна для рода человѣческаго.
Мнѣ скажутъ, какъ водится, что ошибки отъ медика; сама же медицина непогрѣшима. Въ добрый часъ; такъ пусть же она является безъ медика; такъ какъ, пока они будутъ являться вмѣстѣ, придется во сто разъ болѣе опасаться ошибокъ искуссника, чѣмъ надѣяться на помощь искусства.
Это лживое искусство, болѣе подходящее для болѣзней духа, чѣмъ для болѣзней тѣла, не болѣе полезно для тѣхъ, чѣмъ для другихъ; оно не столько излѣчиваетъ насъ отъ болѣзней, сколько внушаетъ страхъ передъ ними; не столько удаляетъ смерть, сколько заставляетъ чувствовать ее заранѣе; оно разрушаетъ жизнь, а не продолжаетъ ее, и если бы оно продолжало ее, то это было бы въ
