мой, какъ-бы ты ни заносился, ты всегда будешь довольно близко къ землѣ. Богъ хочетъ, чтобы ему поклонялись въ духѣ и истинѣ: это обязанность всѣхъ религій, всѣхъ странъ, всѣхъ людей. Что касается внѣшняго культа, то если онъ долженъ быть однообразенъ въ видахъ соблюденія общественнаго порядка, то это чисто полицейское дѣло; для этого не нужно откровенія.
Я началъ не съ этихъ соображеній. Увлекаемый предразсудками воспитанія и тѣмъ опаснымъ самолюбіемъ, которое вѣчно заставляетъ человѣка заноситься выше своей сферы, я, не имѣя возможности возвысить мое слабое пониманіе до великаго Сушества, пытался низвести его до себя. Я сближалъ безконечно далекія отношенія, которыя онъ установилъ между своей природой и моей. Я желалъ болѣе непосредственныхъ сообщеній, болѣе спеціальныхъ наставленій; и, не довольствуясь тѣмъ, что уподобляю Бога человѣку, чтобы самому оказаться привилегированнымъ среди моихъ ближнихъ, я желалъ сверхъественнаго просвѣщенія; я желалъ исключительнаго культа; я желалъ, чтобы Богъ сказалъ мнѣ то, чего не говорилъ другимъ, или чего бы они не поняли такъ, какъ я.
Считая тотъ пунктъ, котораго я достигъ, общимъ пунктомъ, отъ котораго отправлялись всѣ вѣрующіе, чтобы придти къ болѣе просвѣщенному культу, я находилъ въ догматахъ естественной религіи только элементы всякой религіи. Я обозрѣвалъ это множество сектъ, царящихъ на землѣ и обвиняющихъ одна другую во лжи и заблужденіи; я спрашивалъ: Какая хороша? Каждый отвѣчалъ мнѣ; моя; каждый говорилъ: только я и мои единомышленники думаемъ правильно; всѣ остальные заблуждаются: А почему вы знаете, что ваша секта хороша? Потому что это сказалъ Богъ 2). А кто вамъ сказалъ, что Богъ сказалъ это? Мой священникъ, которому это извѣстно доподлинно. Мой священникъ говоритъ мнѣ, что нужно вѣрить такъ-то, и я вѣрю; онъ утверждаетъ, что всѣ, кто говоритъ иначе, чѣмъ онъ, лгутъ, и я ихъ не слушаю.
Какъ! думалъ я, развѣ истина не одна? Развѣ то, что истинно у меня, можетъ быть ложнымъ у васъ? Если методъ того, кто слѣдуетъ вѣрному пути, и того, кто бредетъ по ложному, одинъ и тотъ же, то гдѣ же заслуга или грѣхъ того или другого? Ихъ выборъ
2) «Всѣ, говоритъ одинъ добрый и умный священникъ, утверждаютъ что они получаютъ ее и вѣрятъ ей (и всѣ употребляютъ тѣ же выраженія), не отъ человѣка, ниже отъ какой-нибудь твари, но отъ Бога.
«Но если говорить правду, безъ лести и утайки, то это совсѣмъ не такъ; что бы они ни говорили, а получены онѣ отъ рукъ и средствъ человѣческихъ; о чемъ свидѣтельствуетъ прежде всего способъ, какимъ религіи воспринимались въ мірѣ и до сихъ поръ ежедневно воспринимаются отдѣльными людьми: нація, страна, мѣсто даютъ имъ религію; человѣкъ принадлежитъ къ той религіи, которая имѣется въ мѣстности, гдѣ онъ родился и воспитывался; мы оказываемся обрѣзанными, крещеными, іудеями, магометанами, христіанами раньше, чѣмъ намъ станетъ извѣстно, что мы люди: религія не нами избирается; о томъ же свидѣтельствуютъ, затѣмъ, жизнь и нравы, столь мало согласные съ религіей; свидѣтельствуетъ то, что въ силу житейскихъ и пустыхъ обстоятельствъ идутъ противъ требованій своей религіи». Шарронъ, О мудрости, кн. 2, гл. 5, стр. 257, изд. 1601, Бордо.
Все заставляетъ думать, что искреннее изложеніе вѣры добродѣтельнаго Кондомскаго священника, не слишкомъ отличалось бы отъ изложенія вѣры савойскаго викарія.
