Какимъ сбразомъ воля производитъ физическое и тѣлесное дѣйствіе? Я этого не знаю, но я испытываю въ себѣ самомъ, что она его производитъ. Я хочу дѣйствовать, и дѣйствую, хочу двигать мое тѣло, и мое тѣло движется; но чтобы неодушевленное и покоящееся тѣло начало двигаться или производить движеніе,— это вещь непонятная и безпримѣрная. Воля извѣстна мнѣ по ея дѣйствіямъ, а не по ея природѣ. Я знаю эту волю, какъ движущую причину; но представить себѣ матерію, производящую движеніе, это значитъ ясно представить себѣ дѣйствіе безъ причины, это значитъ не представлять себѣ абсолютно ничего.
Мнѣ также невозможно постичь, какимъ образомъ моя воля приводитъ въ движеніе мое тѣло, какъ невозможно постичь, какимъ образомъ мои ощущенія дѣйствуютъ на мою душу. Я не знаю даже, почему одна изъ этихъ тайнъ показалась болѣе доступной объясненію, чѣмъ другая. Что до меня касается, то нахожусь-ли я въ пассивномъ или въ активномъ состояніи, способъ соединенія этихъ двухъ субстанцій кажется мнѣ абсолютно непонятнымъ. Крайне странно, что именно изъ этой непонятности исходятъ, чтобы смѣшивать обѣ субстанцій, какъ будто процессы такой различной природы лучше объясняются въ одномъ предметѣ, чѣмъ въ двухъ.
Догматъ, который я только что установилъ, теменъ, — это правда; но въ концѣ концовъ, снъ имѣетъ смыслъ, и въ немъ нѣтъ ничего противнаго разуму и наблюденію; можно-ли сказать тоже самое о матеріализмѣ? Не ясно-ли, что, если-бы движеніе было существеннымъ свойствомъ матеріи, оно было-бы неотдѣлимо отъ нея, оно было-бы ей присуще всегда въ одинаковой степени, было-бы всегда одинаковымъ въ каждой части матеріи, было-бы несобщаемымъ, не могло-бы ни увеличиваться, ни уменьшаться, и нельзя было-бы даже представить себѣ матерію въ покоѣ. Когда мнѣ говорятъ, что движеніе несущественно для нея, но необходимо, меня хотятъ обмануть словами, которыя было-бы легче опровергнуть, если-бъ въ нихъ было немножко больше смысла. Въ самомъ дѣлѣ, или движеніе матеріи возникаетъ въ ней отъ нея самой, и въ такомъ случаѣ, оно существенно для нея, или оно возникаетъ въ ней дѣйствіемъ посторонней причины, и въ такомъ случаѣ оно необходимо для матеріи лишь постольку, поскольку на нее дѣйствуетъ движущая причина: мы возвращаемся, такимъ образомъ, къ первому эатрудненію.
Общія и абстрактный идеи являются источникомъ величайшихъ ошибокъ людей; никогда жаргонъ метафизики не послужилъ къ открытію хоть одной истины, но онъ наполнилъ философію нелѣпостями, которыя возбуждаютъ стыдъ, когда освободишь ихъ отъ оболочки пышныхъ словъ. Скажите, другъ мой, неужели, когда вамъ говорятъ о слѣпой силѣ, распространенной во всей природѣ, вашему уму дѣйствительно сообщаютъ какую нибудь подлинную идею? Воображаютъ, будто высказываютъ что-то, употребляя неопредѣленныя выраженія всемірная сила, необходимое движеніе; на самомъ-же дѣлѣ не высказываютъ ничего. Идея движенія есть ничто иное, какъ идея перемѣщенія изъ одного мѣста въ другое; нѣтъ движенія, лишеннаго направленія, такъ какъ индивидуальное бытіе не могло-бы двигаться во всѣ стороны разомъ. Въ какую-же сторону матерія движется по необходимости? Вся-ли матерія въ тѣлѣ обладаетъ однообразнымъ
