«Вотъ, несчастный развратникъ, сказалъ ему отецъ грознымъ тономъ, продолжай слѣдовать низкимъ наклонностямъ, которыя увлекаютъ тебя; скоро ты будешь счастливъ, если тебя примутъ въ эту палату, гдѣ ты умрешь жертвой самыхъ гнусныхъ страданій, и заставишь своего отца благодарить Бога за твою смерть».
Эти немногія слова, въ связи съ поразительной картиной, ошеламившей молодого человѣка, произвели на него впечатлѣніе, которое никогда не изгладилось. Принужденный по обязанностямъ службы проводить молодость въ гарнизонахъ, онъ соглашался лучше выносить всѣ насмѣшки товарищей, чѣмъ подражать ихъ распутству. «Я былъ человѣкомъ, сказалъ онъ мнѣ, я имѣлъ слабости, но достигнувъ моихъ лѣтъ, я никогда не могъ видѣть публичной женшины безъ отвращенія.» Наставникъ, поменьше рѣчей, но научитесь выбирать мѣсто, время, лицъ, затѣмъ давайте всѣ ваши уроки въ примѣрахъ, и будьте увѣрены въ ихъ дѣйствіи.
Занятія дѣтства не имѣютъ особеннаго значенія: зло, которое закрадывается въ это время, не неизлѣчимо, а благо, которое достигается, можетъ быть достигнуто позднѣе. Не такъ обстоитъ дѣло въ томъ возрастъ, когда человѣкъ начинаетъ дѣйствительную жизнь. Этотъ возрастъ недостаточно продолжителенъ для употребленія, которое изъ него должно сдѣлать, а его значеніе требуетъ неослабнаго вниманія: вотъ почему я настаиваю на искусствѣ длить его. Одно изъ лучшихъ правилъ хорошаго воспитанія — замедлять все, насколько возможно. Добивайтесь медленныхъ и вѣрныхъ упѣховъ: препятствуйте юношѣ стать мужчиной въ тотъ моментъ, когда ему ничего не остается дѣлать, чтобы стать имъ. Между тѣмъ, какъ тѣло растетъ, духи (esprits) предназначенные для того, чтобы сообщить крѣпость крови и силу фибрамъ, образуются и вырабатываются. Если вы заставите ихъ принять иное теченіе, и то, что предназначено для усовершенствованія индивидуума, послужитъ для образованія другого, оба останутся въ состояніи слабости, и дѣло природы выйдетъ несовершеннымъ. Умственные процессы въ свою очередь страдаютъ отъ этого уклоненія; и душа, столь-же немощная, какъ тѣло, обладаетъ лишь слабыми и чахлыми функціями. Крупные и дюжіе члены не создаютъ ни мужества, ни генія; и я полагаю, что душевная сила не сопутствуетъ тѣлесной, когда притомъ органы сообщенія этихъ двухъ субстанцій плохо расположены. Но какъ бы хорошо они не были расположены, они всегда будутъ дѣйствовать слабо, если началомъ ихъ служитъ истощенная, обѣднѣвшая кровь, лишенная той субстанцій, которая сообщаетъ силу и дѣятельность всѣмъ пружинамъ машины. Вообще, мы замѣчаемъ больше душевной силы у людей, которые въ молодые годы были предохранены отъ преждевременной испорченности, чѣмъ у тѣхъ, распущенность которыхъ началась вмѣстѣ съ способностью ей предаваться; и безъ сомнѣнія, это одна изъ причинъ, почему народы, обладающіе нравственностью, превосходятъ обыкновенно здравымъ смысломъ и мужествомъ тѣ, которые не обладаютъ. Послѣдніе блистаютъ обыкновенно кое-какими мелкими, легкими качествами, слывущими у нихъ за остроуміе, сообразительность, тонкость; но тѣ великія и благородныя функціи мудрости и разума, которыя отличаютъ и украшаютъ человѣка, вы-
