ихъ на него. Научите его не расчитывать ни на рожденіе, ни на здоровье, ни на богатство; покажите ему всѣ превратности фортуны; найдите для него примѣры, всегда слишкомъ частые, людей, которые иэъ состоянія болѣе высокаго, чѣмъ его, упали ниже этихъ несчастливцевъ; по своей ли винѣ или нѣтъ, не въ этомъ теперь вопросъ; вѣдь онъ врядъ ли уже знаетъ, что такое вина. Никогда не выходите изъ круга его знаній, просвѣщайте его только такими свѣдѣніями, которыя ему доступны: ему нѣтъ надобности быть очень ученымъ, чтобы сознавать, что вся мудрость человѣческая не сумѣетъ ему отвѣтить, будетъ ли онъ живъ или мертвъ черезъ часъ; не заставитъ ли его болѣзнь почекъ скрежетать зубами отъ боли до наступленія вечера; будетъ ли онъ богатъ или бѣденъ черезъ мѣсяцъ; не придется ли ему спустя годъ работать веслами на алжирскихъ галерахъ подъ ударами бича. Главное, не сообщайте ему обо всемъ этомъ такъ же холодно, какъ катехизисъ; пусть онъ видитъ, пусть онъ чувствуетъ. бѣдствія человѣческія: потрясайте, устрашайте его воображеніе опасностями, постоянно окружающими человѣка; пусть онъ видитъ вокругъ себя эти пропасти, и, слушая ваши описанія, жмется къ вамъ изъ опасенія свалиться въ нихъ. Мы сдѣлаемъ его робкимъ и трусливымъ, скажете вы. Мы это увидимъ впослѣдствіи; но теперь постараемся прежде всего сдѣлать его человѣчнымъ; вотъ что главнымъ образомъ, важно для насъ.
Третье правило.
Состраданіе, которое мы питаемъ къ чужому горю, измѣряется не количествомъ этого горя, а чувствомъ, которое мы приписываемъ страдающему.
Несчастнаго жалѣютъ лишь настолько, насколько, какъ думаютъ, онъ самъ считаетъ себя заслуживающимъ сожалѣнія. Физическое чувство нашихъ золъ болѣе ограничено, чѣмъ кажется; но при посредствѣ памяти, которая заставляетъ насъ чувствовать ихъ длительность, при посредствѣ воображенія, которое распр остраняетъ ихъ на будущее, они дѣлаютъ насъ истинно жалкими. Вотъ, думается мнѣ, причина, которая дѣлаетъ насъ болѣе равнодушными къ страданіямъ животныхъ, чѣмъ къ страданіямъ людей, хотя общая чувствительность должна бы одинаково отождествлять насъ съ ними. Не жалѣютъ лошадь извозчика, когда она стоитъ въ конюшнѣ, такъ какъ не предполагаютъ, что жуя сѣно, она вспоминаетъ о полученныхъ ударахъ и думаетъ о предстоящихъ трудахъ. Не жалѣютъ и пасущуюся овцу, хотя знаютъ, что она скоро будетъ зарѣзана, такъ какъ считаютъ, что она не предвидитъ своей участи. Въ силу распространенія того же взгляда становятся равнодушными и къ участи людей; богатые утѣшаются въ злѣ, которое причиняютъ бѣднымъ, предполагая, что они слишкомъ тупы, чтобы чувствовать его. Вообще я сужу о томъ, насколько человѣкъ цѣнитъ счастье себѣ подобныхъ, по его отношенію къ нимъ. Естественно, что счастьемъ людей, которыхъ презираешь, не слишкомъ дорожишь. Не удивляйтесь же, что политики говорятъ о народѣ съ такимъ пренебреженіемъ, а большинство философовъ стараются изобразить человѣка такимъ злымъ.
