они орудія нашей свободы, они клонятся къ нашему сохраненію. Всѣ тѣ, которыя насъ порабощаютъ и разрушаютъ, являются къ намъ изъ другихъ источниковъ; не природа надѣляетъ насъ ими, мы пріобрѣтаемъ ихъ наперекоръ ей.
Источникъ нашихъ страстей, корень и начало всѣхъ остальныхъ, единственная страсть, которая родится вмѣстѣ съ человѣкомъ и никогда не покидаетъ его, пока онъ живъ, есть любовь къ самому себѣ: страсть первоначальная, прирожденная, предшествующая всякой другой, и по отношенію къ которой всѣ остальныя являются, въ извѣстномъ смыслѣ, ея модификаціями. Въ этомъ смыслѣ всѣ онѣ, если угодно, естественны. Но большинство этихъ модификацій имѣютъ постороннія причины, безъ которыхъ онѣ бы никогда не возникли; и эти модификаціи оказываются не только не выгодными, но вредными для насъ; они измѣняютъ первоначальную цѣль и возстаютъ противъ своего принципа: тогда то человѣкъ уходитъ изъ природы и становится въ противорѣчіе съ нею.
Любовь къ самому себѣ всегда хороша, всегда сообразна съ порядкомъ. Такъ какъ на каждаго возложена спеціально задача самосохраненія, то непрестанная забота о немъ есть и должна быть его первая и важнѣйшая забота; а для этого онъ долженъ относиться къ нему съ величайшимъ интересомъ.
Итакъ, намъ нужно любить себя для того, чтобы сохранять себя; намъ нужно любить себя болѣе, чѣмъ что бы то ни было; а непосредственнымъ послѣдствіемъ того же чувства является наша любовь ко всему, что насъ сохраняетъ. Всякій ребенокъ привязывается къ своей кормилицѣ: Ромулъ, навѣрное, былъ привязанъ къ волчицѣ, вскормившей его. Сначала это привязанность чисто машинальная. Все, что способствуетъ благополучію индивидуума, привлекаетъ его; все, что вредитъ ему, отталкиваетъ его: это только слѣпой инстинктъ. Что же превращаетъ этотъ инстинктъ въ чувство, привязанность въ любовь, отвращеніе въ ненависть: выраженное намѣреніе вредить намъ или быть намъ полезными. Никто не питаетъ страстнаго чувства къ неодушевленнымъ предметамъ, слѣдующимъ полученному ими толчку; но тѣ, отъ которыхъ мы ожидаемъ добра или худа въ зависимости отъ ихъ внутренняго расположенія, отъ ихъ воли, тѣ, которыхъ мы видимъ свободно дѣйствуюшими за или противъ, внушаютъ намъ чувства, подобныя тѣмъ, которыя обнаруживаютъ къ намъ. Того, что намъ служитъ, мы ищемъ; но то. что желаетъ служитъ намъ, мы любимъ; того, что намъ вредитъ, мы избѣгаемъ; но то, что желаетъ вредить намъ, мы ненавидимъ.
Первое чувство ребенка любовь къ самому себѣ; второе, вытекающее изъ перваго, любовь къ тѣмъ, которые его окружаютъ; такъ какъ при его слабости, онъ познаетъ другихъ только черезъ оказываемыя ему помощь и заботы. Сначала привязанность, которую онъ питаетъ къ своей кормилицѣ и гувернанткѣ, есть только привычка. Онъ ищетъ ихъ, потому что нуждается въ нихъ и находитъ полезнымъ ихъ имѣть; это скорѣе знаніе, чѣмъ расположеніе. Ему нужно много времени, чтобы понять, что онѣ не только полезны, но и желаютъ быть полезными ему; и вотъ тогда то онъ начинаетъ ихъ любить.
Слѣдовательно, ребенокъ естественно склоненъ къ благожела-
