негависимыя, а послѣднее тѣ, которыя зависятъ отъ наибольшаго числа другихъ. Эта система, приводящая къ важнымъ ссбраженіямъ относительно общественнаго порядка, подобна предыдущей и подвержена такому-же извращенію въ оцѣнкѣ людей; такъ что примѣненіе сырыхъ матерьяловъ имѣетъ мѣсто въ ремеслахъ, не пользующихся почетомъ и почти не дающихъ прибыли, а чѣмъ больше рукъ они проходятъ, тѣмъ лучше оплачивается и тѣмъ почетнее становится ихъ дальнѣйшая обработка. Я не разсматриваю, правда ли, что индустрія выше и заслужиеаетъ болѣе высокой награды въ копотливьхъ искусствахъ, придающихъ этимъ матерьяламъ окончательную форму, чѣмъ въ первой работѣ, которая дѣлаетъ ихъ годными для людей; но я говорю, что во всякомъ дѣлѣ искусство, приложеніе котораго является наиболѣе общимъ и необходимымъ, заслуживаетъ наибольшаго уваженія, а то, для котораго менѣе необходимы другія искусства, заслуживаетъ его преимущественно передъ болѣе подчиненными, такъ какъ оно свободнѣе и ближе къ независимости. Вотъ истинныя правила оцѣнки искусствъ и промышленности; все остальное произвольно и зависитъ отъ мнѣнія.
Главное и самое почтенное изъ всѣхъ искусствъ есть земледѣліе: на второмъ мѣстѣ я бы поставилъ кузнечное дѣло, на третьемъ плотничное, и такъ далѣе.
Ребенокъ, не ослѣпленный вульгарными предразсудками, будетъ судить именно такъ. Сколько важныхъ размышленій извлечетъ намъ Эмиль по этому поводу изъ своего Робинзона! Что подумаетъ онъ, видя, что искусства совершенствуются, только подраздѣляясь и умножая до безконечности орудія каждаго? Онъ скажетъ себѣ: всѣ эти люди глупо изобрѣтательны: подумаешь, что они боятся какъ бы ихъ руки и пальцы не послужили имъ для чего нибудь, — столько орудій они изобрѣтаютъ, чтобы обойтись безъ нихъ. Чтобы упражняться въ одномъ искусствѣ, они ставятъ себя въ зависимость отъ тысячи другихъ; для каждаго работника нуженъ цѣлый городъ. Что касается меня и моего товарища, то нашъ геній мы полагаемъ въ нашей ловкости; мы дѣлаемъ себѣ орудія, которыя можемъ всюду носить съ собой. Всѣ эти люди, которые такъ гордятся своими талантами въ Парижѣ, оказались-бы совершенно неумѣлыми на нашемъ островѣ и въ свою очередь сдѣлались-бы нашими учениками.
Читатель, не останавливайтесь на тѣлесномъ развитіи и ловкости рукъ нашего воспитанника; но посмотрите, какое направленіе мы придаемъ его дѣтской любознательности; обратите вниманіе на смыслъ, духъ изобрѣтательности, предусмотрительность; обратите вниманіе на то, какую голову мы образуемъ. Чтобы онъ ни увидѣлъ, чтобы онъ ни дѣлалъ, онъ желаетъ все знать, желаетъ опредѣлить основаніе всего; переходя отъ орудія къ орудію, онъ всегда пожелаетъ дойти до перваго; ничего не приметъ по предположенію; откажется изучать то, что требуетъ предварительныхъ знаній, которыхъ у н нѣтъ; если онъ увидитъ, какъ дѣлаютъ пружину, то пожелаетъ узнать, какимъ образомъ сталь была добыта изъ рудника; если увидитъ, какъ сколачиваютъ ящикъ, пожелаетъ узнать, какъ было срублено дерево; если работаетъ самъ, то не преминетъ спросить себя о каждомъ орудіи, которымъ пользуется: еслибы у меня не было этого
