Однажды я выписала себѣ пару голубей изъ породы такъ-называемыхъ трубастыхъ[1]. Открывъ корзину, въ которой пересылались голуби, я, къ сожалѣнію, нашла въ ней одну только, бѣлую какъ снѣгъ, голубку; голубокъ же, какъ потомъ оказалось, по дороге вылетѣлъ. Я помѣстила оставшуюся въ одиночествѣ птицу въ клѣтку и сдѣлала съ своей стороны все возможное, чтобы моей голубкѣ было хорошо и уютно. Однако, несмотря на обильный кормъ и самый внимательный уходъ, Снѣжинка (такъ назвала я мою голубку) сильно скучала, мало ѣла, исхудала и со-дня-на-день становилась все слабѣе и слабѣе, такъ что, наконецъ, не была даже въ состояніи держаться на жердочкѣ. Пришлось устраивать для нея каждый вечеръ теплую постельку, на ночь, на днѣ клѣтки. Къ весн мнѣ удалось достать для моей голубки сотоварища — такого же снѣжно-бѣлаго голубя. Снѣжинка повеселѣла и вскорѣ совсѣмъ оправилась.
Въ началѣ апрѣля, моя парочка начала вить себѣ гнѣздо въ маленькомъ голубятникѣ, который я устроила передъ моимъ окномъ. Каждое утро Снѣжинка посѣщала меня часа на два, садилась на столъ, за которымъ я работала, и спокойно приводила въ порядокъ свои перышки. Покончивъ со своимъ туалетомъ, она, обыкновенно, усаживалась на толстую библію, лежавшую на одномъ изъ угловъ стола, и предавалась сладкой дремотѣ. Бѣлая голубка и слово Божіе, казалось мнѣ, вполнѣ гармонировали другъ съ другомъ, и я не тревожила Снѣжинку.
Эти посѣщенія Снѣжинки продолжались въ теченіе всего того времени, пока шла постройка гнѣзда и производилось насиживаніе яицъ. Эту послѣднюю обязанность усердно раздѣлялъ съ нею и ея супругъ. Часами сидѣлъ онъ спокойно на гнѣздѣ, пока Снѣжинка проводила время у меня. Она аккуратно просыпалась въ определенное время и, расправивъ свои, теперь уже окрѣпшія, крылья, улетала чрезъ открытое окно — посмотрѣть, что дѣлается у нея дома, съ важностью усаживалась на гнѣздо и оставалась на немъ неизмѣнно въ теченіе четырехъ часовъ.
Что касалось до кладки яицъ, то въ этомъ отношеніи Снѣжинка являлась большою чудачкой. Иногда мнѣ случалось дѣлать открытіе, что она подарила меня хорошенькимъ яичкомъ, положивъ его между шерстяными и шелковыми мотками моей рабочей корзиночки. Также, она пользовалась для той же цѣли и другими подходящими уголками
- ↑ Трубастыми (или трубачами) называютъ голубей, имѣющихъ хвостъ трубой; онъ можетъ также раскрываться и вѣеромъ, какъ у павлина и индюка. Д. К.
Однажды я выписала себе пару голубей из породы так называемых трубастых[1]. Открыв корзину, в которой пересылались голуби, я, к сожалению, нашла в ней одну только, белую как снег, голубку; голубок же, как потом оказалось, по дороге вылетел. Я поместила оставшуюся в одиночестве птицу в клетку и сделала с своей стороны всё возможное, чтобы моей голубке было хорошо и уютно. Однако, несмотря на обильный корм и самый внимательный уход, Снежинка (так назвала я мою голубку) сильно скучала, мало ела, исхудала и со дня на день становилась всё слабее и слабее, так что, наконец, не была даже в состоянии держаться на жёрдочке. Пришлось устраивать для неё каждый вечер тёплую постельку, на ночь, на дне клетки. К весне мне удалось достать для моей голубки сотоварища — такого же снежно-белого голубя. Снежинка повеселела и вскоре совсем оправилась.
В начале апреля, моя парочка начала вить себе гнездо в маленьком голубятнике, который я устроила перед моим окном. Каждое утро Снежинка посещала меня часа на два, садилась на стол, за которым я работала, и спокойно приводила в порядок свои пёрышки. Покончив со своим туалетом, она, обыкновенно, усаживалась на толстую библию, лежавшую на одном из углов стола, и предавалась сладкой дремоте. Белая голубка и слово Божие, казалось мне, вполне гармонировали друг с другом, и я не тревожила Снежинку.
Эти посещения Снежинки продолжались в течение всего того времени, пока шла постройка гнезда и производилось насиживание яиц. Эту последнюю обязанность усердно разделял с нею и её супруг. Часами сидел он спокойно на гнезде, пока Снежинка проводила время у меня. Она аккуратно просыпалась в определённое время и, расправив свои, теперь уже окрепшие, крылья, улетала через открытое окно — посмотреть, что делается у неё дома, с важностью усаживалась на гнездо и оставалась на нём неизменно в течение четырёх часов.
Что касалось до кладки яиц, то в этом отношении Снежинка являлась большою чудачкой. Иногда мне случалось делать открытие, что она подарила меня хорошеньким яичком, положив его между шерстяными и шёлковыми мотками моей рабочей корзиночки. Также, она пользовалась для той же цели и другими подходящими уголками
- ↑ Трубастыми (или трубачами) называют голубей, имеющих хвост трубой; он может также раскрываться и веером, как у павлина и индюка. Д. К.
