бы снѣгурка и пытался защищать свое достояніе — это ничуть не помогало: зеленушка кушала въ свое удовольствіе все, что находила, и затѣмъ съ самодовольнымъ чириканьемъ летѣла на коверъ, на которомъ большею частью также находила еще что-нибудь для себя вкусное, хотя бы, напримѣръ, подсолнечное сѣмечко.
Послѣсвоего лѣтняго линянія она замѣтно окрѣпла и похорошела; полетъ ея сталъ гораздо свободнѣе и смѣлѣе, такъ что меня иногда безпокоила мысль, какъ бы моя птичка не расшиблась о зеркальныя стекла. И, въ самомъ дѣлѣ, такое несчастіе вскорѣ и случилось. Однажды, во время завтрака, она летала, по обыкновенію, свободно по комнатѣ, сидѣла на моемъ пальцѣ, выпрашивая подачку, съ удовольствіемъ покупалась, затѣмъ покачалась на своей качели, доставая изъ колечекъ цѣпочки подсолнечныя сѣмечки, и вообще вполнѣ наслаждалась въ это утро своею маленькою жизнью. Я только на одну минутку вышла изъ комнаты, а когда возвратилась, то нашла мою милую, дорогую птичку лежащею на подоконникѣ — мертвою. Она, вѣроятно, такъ сильно ударилась въ окно, что сломала себе шейку, и это стоило ей жизни.
За минуту передъ тѣмъ она была полна жизни и красоты, была безстрашною маленькою плутовкой, а теперь — я держала ея еще теплое золотисто-зеленое тѣльце въ моей рукѣ и, глядя въ ея неподвижные глазки, должна была думать, что никогда уже больше мой маленькій другъ не будетъ привѣтствовать меня своимъ веселы мъ голоскомъ и радоваться моему приходу.
Это была печаль, которую только тотъ можетъ понять, кто любитъ Божью природу отъ глубины своей души; у такого человѣка я навѣрное найду сочувствіе трагической кончинѣ моей любимой маленькой зеленушки…
бы снегурка и пытался защищать своё достояние — это ничуть не помогало: зеленушка кушала в своё удовольствие всё, что находила, и затем с самодовольным чириканьем летела на ковёр, на котором большею частью также находила ещё что-нибудь для себя вкусное, хотя бы, например, подсолнечное семечко.
После своего летнего линяния она заметно окрепла и похорошела; полёт её стал гораздо свободнее и смелее, так что меня иногда беспокоила мысль, как бы моя птичка не расшиблась о зеркальные стёкла. И, в самом деле, такое несчастье вскоре и случилось. Однажды, во время завтрака, она летала, по обыкновению, свободно по комнате, сидела на моём пальце, выпрашивая подачку, с удовольствием покупалась, затем покачалась на своей качели, доставая из колечек цепочки подсолнечные семечки, и вообще вполне наслаждалась в это утро своею маленькою жизнью. Я только на одну минутку вышла из комнаты, а когда возвратилась, то нашла мою милую, дорогую птичку лежащею на подоконнике — мёртвою. Она, вероятно, так сильно ударилась в окно, что сломала себе шейку, и это стоило ей жизни.
За минуту перед тем она была полна жизни и красоты, была бесстрашною маленькою плутовкой, а теперь — я держала её ещё тёплое золотисто-зелёное тельце в моей руке и, глядя в её неподвижные глазки, должна была думать, что никогда уже больше мой маленький друг не будет приветствовать меня своим весёлым голоском и радоваться моему приходу.
Это была печаль, которую только тот может понять, кто любит Божью природу от глубины своей души; у такого человека я наверное найду сочувствие трагической кончине моей любимой маленькой зеленушки…
