нимъ по всей клѣткѣ, пробуя запихивать его въ разныя мѣста. Она навѣрное думала, что этотъ орѣхъ заколдованъ, потому что съ нимъ не было никакого сладу, — все было иначе, чѣмъ съ обыкновенными орѣхами, съ которыми она такъ мастерски умѣла справляться: тѣ оставались послушно сидѣть всюду, куда ихъ ни сунешъ, послушно позволяли запихивать себя въ любую трещину коры. И все-таки Зоя не хотѣла прекратить своихъ попытокъ съ этимъ упрямымъ орѣхомъ. Наконецъ, ее осѣнило вдохновеніе: она защемила орѣхъ въ промежутокъ между отрубкомъ и стѣнкой клѣтки. Надо было видѣть ея торжество! Во всемъ домѣ можно было слышать ея побѣдоносное долбленіе и сверленіе. Куски орѣха летѣли во всѣ стороны и затѣмъ были подобраны и размѣщены по запаснымъ кладовымъ.
У моей Зои былъ скрытный, укромный уголокъ — на полу клѣтки, подъ крышеобразно изогнутымъ кускомъ коры. Въ него она уединялась иногда для отдыха и сидѣла тамъ, словно маленькій сѣрый мышенокъ. Когда голодъ выгонялъ ее изъ этого укромнаго уголка, тогда Зоя летѣла къ своимъ запаснымъ кладушкамъ и извлекала оттуда лакомства, какъ будто она угощалась насѣкомыми на вѣткахъ лѣсныхъ деревьевъ, а не въ маленькой клѣткѣ.
Съ наступленiемъ зимы я перенесла Зоину клѣтку въ другую комнату, которая ежедневно посѣщалась одною прирученною малиновкой. Малиновка эта влетала въ окно, чтобы подобрать насыпанный для нея кормъ и погрѣться въ теплой комнатѣ. Когда она въ первый разъ увидала мою Зою, она сильно испугалась. Однако это не помѣшало ей снова явиться на слѣдующей день, и вскорѣ она начала даже интересоваться моимъ веселымъ маленькимъ долбуномъ: внимательно слѣдила за его прилежнымъ стучаніемъ и долбленіемъ, затѣмъ обѣгала вокругъ клѣтки и съ любопытствомъ осматривала Зоины запасы, сложенные въ выдолбленныхъ ею каморочкахъ. Наконецъ, малиновка рѣшилась сдѣлать осторожную попытку завладѣть однимъ изъ соблазнительныхъ лакомыхъ кусочковъ. Она боязливо приблизилась къ клѣткѣ, остановилась, видимо соображая и колеблясь въ нерѣшительности, и, наконецъ, рѣшилась… Все это я могла очень хорошо наблюдать и была страшно заинтересована, чѣмъ все это кончится. Въ клѣткѣ было только одно мѣстечко, въ которомъ прутики были довольно широко раздвинуты и черезъ которое Зоя могла бы свободно пролѣзть, если бы только она была хоть наполовину такъ сообразительна, какъ малиновка. Замѣтивъ эту лазейку, малиновка внимательно ее осмотрѣла, секунду постояла около нея въ раздумьѣ, и затѣмъ — разъ! — и была уже въ клѣткѣ.
Зоя въ это время спокойно отдыхала въ своемъ уголкѣ, подъ кускомъ коры, и не замѣтила появления непрошенаго гостя, видимо воспользовавшагося этимъ благопріятнымъ моментомъ. Не долго мѣшкая, малиновка прямо направилась къ соблазнительнымъ лакомствамъ, съ видимымъ наслажденіемъ покушала и снова выскользнула изъ клѣтки — тѣмъ же путемъ, какимъ и вошла. Она повторила эту ловкую свою продѣлку нѣсколько разъ кряду, и было очень забавно смотрѣть, какъ она, однажды, увлекшись поисками запрятанныхъ лакомствъ, не сразу нашла обратный выходъ. Только тогда для нея стало ясно, что клѣтка — тюрьма, и она въ страхѣ начала биться, летая взадъ и впередъ, пока не нашла снова свою лазейку. Вскорѣ и Зоя застала врасплохъ красно-
ним по всей клетке, пробуя запихивать его в разные места. Она наверное думала, что этот орех заколдован, потому что с ним не было никакого сладу, — всё было иначе, чем с обыкновенными орехами, с которыми она так мастерски умела справляться: те оставались послушно сидеть всюду, куда их ни сунешь, послушно позволяли запихивать себя в любую трещину коры. И всё-таки Зоя не хотела прекратить своих попыток с этим упрямым орехом. Наконец, её осенило вдохновение: она защемила орех в промежуток между отрубком и стенкой клетки. Надо было видеть её торжество! Во всём доме можно было слышать её победоносное долбление и сверление. Куски ореха летели во все стороны и затем были подобраны и размещены по запасным кладовым.
У моей Зои был скрытный, укромный уголок — на полу клетки, под крышеобразно изогнутым куском коры. В него она уединялась иногда для отдыха и сидела там, словно маленький серый мышонок. Когда голод выгонял её из этого укромного уголка, тогда Зоя летела к своим запасным кладушкам и извлекала оттуда лакомства, как будто она угощалась насекомыми на ветках лесных деревьев, а не в маленькой клетке.
С наступлением зимы я перенесла Зоину клетку в другую комнату, которая ежедневно посещалась одною прирученною малиновкой. Малиновка эта влетала в окно, чтобы подобрать насыпанный для неё корм и погреться в тёплой комнате. Когда она в первый раз увидала мою Зою, она сильно испугалась. Однако это не помешало ей снова явиться на следующей день, и вскоре она начала даже интересоваться моим весёлым маленьким долбуном: внимательно следила за его прилежным стучанием и долблением, затем обегала вокруг клетки и с любопытством осматривала Зоины запасы, сложенные в выдолбленных ею каморочках. Наконец, малиновка решилась сделать осторожную попытку завладеть одним из соблазнительных лакомых кусочков. Она боязливо приблизилась к клетке, остановилась, видимо соображая и колеблясь в нерешительности, и, наконец, решилась… Всё это я могла очень хорошо наблюдать и была страшно заинтересована, чем всё это кончится. В клетке было только одно местечко, в котором прутики были довольно широко раздвинуты и через которое Зоя могла бы свободно пролезть, если бы только она была хоть наполовину так сообразительна, как малиновка. Заметив эту лазейку, малиновка внимательно её осмотрела, секунду постояла около неё в раздумье, и затем — раз! — и была уже в клетке.
Зоя в это время спокойно отдыхала в своём уголке, под куском коры, и не заметила появления непрошеного гостя, видимо воспользовавшегося этим благоприятным моментом. Не долго мешкая, малиновка прямо направилась к соблазнительным лакомствам, с видимым наслаждением покушала и снова выскользнула из клетки — тем же путём, каким и вошла. Она повторила эту ловкую свою проделку несколько раз кряду, и было очень забавно смотреть, как она, однажды, увлёкшись поисками запрятанных лакомств, не сразу нашла обратный выход. Только тогда для неё стало ясно, что клетка — тюрьма, и она в страхе начала биться, летая взад и вперёд, пока не нашла снова свою лазейку. Вскоре и Зоя застала врасплох красно-
