Но Бюгюттъ носитъ панталоны, можетъ быть, еще болѣе декоративно! Съ тѣхъ поръ, какъ онъ узналъ о моемъ влеченіи къ этой части его туалета, онъ больше съ ней не разстается. Изъ красивыхъ, какими они были, они стали чудесными, трогательными, какъ поле битвы или «домъ, гдѣ совершено преступленіе»!
Ахъ, если бы они умѣли говорить! Но что я сказалъ? Они говорятъ, и какъ краснорѣчиво. Спросите скорѣе у матери сильнаго молодца. Она разскажетъ вамъ о нихъ цѣлую Одиссею. По поводу каждой отдѣльной дырки, каждой отдѣльной заплаты, добрая старушка снова вспоминаетъ, разумѣется, всѣ перипетіи, пережитыя этимъ бархатомъ. Каждый разъ, когда она заставляетъ иголку бѣгать по изношенной одеждѣ, она прибавляетъ новый куплетъ къ жалобной пѣсенкѣ.
Здѣсь вотъ эти красивые, панталоны, коричневатые и какъ бы прокопченые, были прорваны во время ссоры, послѣ того, какъ онъ тянулъ жребій; тамъ ихъ пьяный хозяинъ разорвалъ ихъ на колѣнѣ; здѣсь, бездѣльникъ, немного навеселѣ, положилъ свою еще не потухшую трубку въ карманъ, и бархатъ загорѣлся бы какъ трутъ, и молодецъ могъ бы поджарить свои окорока; въ другой разъ, бѣдный боксъ, какъ онъ называетъ эти знаменитые панталоны на брюссельскомъ фламандскомъ говорѣ, былъ изъѣденъ негашеной известью, въ которую его толкнули; здѣсь ихъ запачкали пивомъ; это пятно отъ
Но Бюгютт носит панталоны, может быть, еще более декоративно! С тех пор, как он узнал о моем влечении к этой части его туалета, он больше с ней не расстается. Из красивых, какими они были, они стали чудесными, трогательными, как поле битвы или «дом, где совершено преступление»!
Ах, если бы они умели говорить! Но что я сказал? Они говорят, и как красноречиво. Спросите скорее у матери сильного молодца. Она расскажет вам о них целую Одиссею. По поводу каждой отдельной дырки, каждой отдельной заплаты, добрая старушка снова вспоминает, разумеется, все перипетии, пережитые этим бархатом. Каждый раз, когда она заставляет иголку бегать по изношенной одежде, она прибавляет новый куплет к жалобной песенке.
Здесь вот эти красивые, панталоны, коричневатые и как бы прокопченные, были прорваны во время ссоры, после того, как он тянул жребий; там их пьяный хозяин разорвал их на колене; здесь, бездельник, немного навеселе, положил свою еще не потухшую трубку в карман, и бархат загорелся бы как трут, и молодец мог бы поджарить свои окорока; в другой раз, бедный бокс, как он называет эти знаменитые панталоны на брюссельском фламандском говоре, был изъеден негашеной известью, в которую его толкнули; здесь их запачкали пивом; это пятно от
