Я буду долго помнить, какъ въ этотъ январьскій день, съ туманной погодой и тающимъ снѣгомъ, я увидѣлъ его панталоны изъ рыжеватаго бархата, точно изъ сверкающаго золота, съ тонкими парчевыми полосами, ткань которыхъ казалась растопленной бронзою и впечатлѣніе которыхъ было такъ сильно, что не смѣя предложить ему обмѣнъ, я блуждалъ передъ лавками, торгующими рабочимъ скарбомъ, желая найти тамъ что-нибудь равное этой чудесной одеждѣ бѣдняка, но нигдѣ не было такого блеска, такихъ фосфорическихъ вспышекъ, такой красоты! Къ тому же, если бы эта одежда и существовала, еслибъ она показала все свое очарованіе, развѣ не нужно было бы, чтобы ее носилъ исключительно Бюгюттъ? Я не сливаю этого впечатлѣнія, производимаго роскошно и хорошо приспособленною одеждою съ другимъ впечатлѣніемъ; въ одинъ изъ тоскливыхъ дней, на набережной Шельды, я увидѣлъ панталоны, но на этотъ разъ зеленоватые, починенные лоскутами разныхъ оттѣнковъ, въ гаммѣ лиловыхъ и красноватыхъ цвѣтовъ, на ногахъ одного землекопа, блуждавшаго съ товарищами. Ласка, наслажденіе для взора! Чтобы дольше видѣть, какъ переливаются и отдаются въ разныя стороны складки этихъ великолѣпныхъ панталонъ, при ходьбѣ безработнаго, на которомъ они были надѣты, я не терялъ его изъ вида и кончилъ тѣмъ, что дошелъ охотно съ нимъ до прилавка трактира.
Я буду долго помнить, как в этот январский день, с туманной погодой и тающим снегом, я увидел его панталоны из рыжеватого бархата, точно из сверкающего золота, с тонкими парчовыми полосами, ткань которых казалась растопленной бронзою и впечатление которых было так сильно, что не смея предложить ему обмен, я блуждал перед лавками, торгующими рабочим скарбом, желая найти там что-нибудь равное этой чудесной одежде бедняка, но нигде не было такого блеска, таких фосфорических вспышек, такой красоты! К тому же, если бы эта одежда и существовала, если б она показала все свое очарование, разве не нужно было бы, чтобы ее носил исключительно Бюгютт? Я не сливаю этого впечатления, производимого роскошно и хорошо приспособленною одеждою с другим впечатлением; в один из тоскливых дней, на набережной Шельды, я увидел панталоны, но на этот раз зеленоватые, починенные лоскутами разных оттенков, в гамме лиловых и красноватых цветов, на ногах одного землекопа, блуждавшего с товарищами. Ласка, наслаждение для взора! Чтобы дольше видеть, как переливаются и отдаются в разные стороны складки этих великолепных панталон, при ходьбе безработного, на котором они были надеты, я не терял его из вида и кончил тем, что дошел охотно с ним до прилавка трактира.
