товарища, Палюля, онъ живетъ всегда въ добрыхъ отношеніяхъ съ своими домашними; онъ беретъ на себя даже часть расходовъ по содержанію семьи, состоящей изъ родителей и около десятка дѣтей, которыя созданы болѣе или менѣе кровосмѣшеніемъ, и настоящее происхожденіе которыхъ ему, во всякомъ случаѣ, было бы трудно возстановить. Весь этотъ народъ размѣщается съ грѣхомъ пополамъ, въ двухъ комнатахъ и спитъ, перемѣшавшись, предоставленный самому патріархальному смѣшенію. Въ душныя лѣтнія ночи мужчины и мальчики уступаютъ лачугу женщинамъ и отправляются спать рядомъ подъ аркой тупика.
Изъ этой почвы вышелъ чудесный цвѣтокъ, маленькій оборванецъ, прекрасно сложенный, самый красивый изъ всей банды, тонкій и любящій поѣсть, точно божество воровства, всегда готовый пачкаться въ грязи и глодать плоды и сладости, украденные съ лотка. Сколько разъ при взглядѣ на маленькаго Мемена, я говорилъ себѣ: «Смотри на него хорошенько, запечатлѣй его черты и его тонъ въ своей памяти; ты, разумѣется, не встрѣтишь больше въ столь выгодномъ положеніи, такого шалуна съ большими черными глазами, выдающимися скулами, привыкшими кусать, развязнаго и рано развившагося мальчика, стоящаго десяти тысячъ богатыхъ его сверстниковъ, хотя онъ часто носитъ такіе изорванные панталоны, что видна половина ниж-
товарища, Палюля, он живет всегда в добрых отношениях со своими домашними; он берет на себя даже часть расходов по содержанию семьи, состоящей из родителей и около десятка детей, которые созданы более или менее кровосмешением, и настоящее происхождение которых ему, во всяком случае, было бы трудно восстановить. Весь этот народ размещается с грехом пополам, в двух комнатах и спит, перемешавшись, предоставленный самому патриархальному смешению. В душные летние ночи мужчины и мальчики уступают лачугу женщинам и отправляются спать рядом под аркой тупика.
Из этой почвы вышел чудесный цветок, маленький оборванец, прекрасно сложенный, самый красивый из всей банды, тонкий и любящий поесть, точно божество воровства, всегда готовый пачкаться в грязи и глодать плоды и сладости, украденные с лотка. Сколько раз при взгляде на маленького Мемена, я говорил себе: «Смотри на него хорошенько, запечатлей его черты и его тон в своей памяти; ты, разумеется, не встретишь больше в столь выгодном положении, такого шалуна с большими черными глазами, выдающимися скулами, привыкшими кусать, развязного и рано развившегося мальчика, стоящего десяти тысяч богатых его сверстников, хотя он часто носит такие изорванные панталоны, что видна половина ниж-
