ваютъ, что ему случалось сбрасывать въ воду запоздавшихъ прохожихъ или крестьянъ, отправляющихся на утренній рынокъ, чтобы доставить себѣ случай и честь ихъ спасти. Не вѣрьте этому! Бюгюттъ никогда не станетъ такъ забавляться. Если онъ сбрасывалъ кого-нибудь въ воду, то для того, чтобы отомстить за товарища и тогда утопленникъ никогда не могъ бы спастись.
Въ то время, какъ Кампернульи и Турламэнъ разсказывали мнѣ о подвигахъ и о характерѣ своего предводителя, послѣдній немного сконфуженный, улыбался мнѣ своими большими глазами и отвѣчалъ возгласами «бюгюттъ», повторяемыми не разъ на этотъ потокъ восхваленій.
Я не переставалъ угощать ихъ. Послѣ выпитаго вина, бесѣда стала принимать все болѣе и болѣе сентиментальный и откровенный характеръ.
Чувствительные, необыкновенно впечатлительные, эти безпорядочные люди, дни которыхъ проходятъ въ безпрерывныхъ волненіяхъ и тревогахъ, эти грубыя существа высказывали мнѣ откровенность за откровенностью, иногда вскрикивая съ недовѣріемъ, точно для того, чтобы вызвать съ моей стороны еще болѣе пылкія проявленія симпатіи и спрашивая себя съ добрымъ смѣхомъ, во весь ротъ, о томъ, что я нахожу столь интереснаго и пріятнаго въ нихъ, бѣдныхъ негодяяхъ, дурно одѣтыхъ, пользующихся худой славой, я, господинъ въ воротничкѣ и манжетахъ, отличающійся хорошими манерами.
вают, что ему случалось сбрасывать в воду запоздавших прохожих или крестьян, отправляющихся на утренний рынок, чтобы доставить себе случай и честь их спасти. Не верьте этому! Бюгютт никогда не станет так забавляться. Если он сбрасывал кого-нибудь в воду, то для того, чтобы отомстить за товарища и тогда утопленник никогда не мог бы спастись.
В то время, как Кампернульи и Турламэн рассказывали мне о подвигах и о характере своего предводителя, последний немного сконфуженный, улыбался мне своими большими глазами и отвечал возгласами «бюгютт», повторяемыми не раз на этот поток восхвалений.
Я не переставал угощать их. После выпитого вина, беседа стала принимать все более и более сентиментальный и откровенный характер.
Чувствительные, необыкновенно впечатлительные, эти беспорядочные люди, дни которых проходят в беспрерывных волнениях и тревогах, эти грубые существа высказывали мне откровенность за откровенностью, иногда вскрикивая с недоверием, точно для того, чтобы вызвать с моей стороны еще более пылкие проявления симпатии и спрашивая себя с добрым смехом, во весь рот, о том, что я нахожу столь интересного и приятного в них, бедных негодяях, дурно одетых, пользующихся худой славой, я, господин в воротничке и манжетах, отличающийся хорошими манерами.
