помадилъ, являвшійся типомъ «адониса предмѣстій», страстнаго чувственника и добраго малаго, безъ самодовольства, но все же съ какимъ-то жестокимъ и безпокойнымъ оттѣнкомъ въ улыбкѣ и взглядѣ.
Его называли Дольфъ Турлеминъ или Турламэнъ.
— Журналистъ, — сказалъ онъ, — это вотъ что…
Но вмѣсто того, чтобы опредѣлить, что такое газетчикъ, за кого я себя выдавалъ, — онъ увлекся однимъ очень живымъ описаніемъ газетной обстановки передъ выходомъ номера.
Онъ, разумѣется, встрѣчался тамъ часто съ тѣми изъ его товарищей, которые искали какого-нибудь мѣста. Шумъ отъ безработныхъ былъ тамъ такъ великъ, что можно было подумать, что это бунтъ… Какъ только ротаціонныя машины начинаютъ свой стонъ, образуется ужасная толкотня передъ дверями. Они опережаютъ продавцовъ газетъ, хватаютъ на ходу еще сырые листки, вырывая ихъ другъ у друга, рискуя совсѣмъ разорвать. Тѣ, кому достался номеръ, развертываютъ его на спинѣ своего товарища. Они спѣшатъ посмотрѣть колонки мелкаго текста, гдѣ указаны предложенія труда. Неграмотные просятъ прочесть тѣхъ, кто умѣетъ читать. Затѣмъ они бросаются вразсыпную и начинается безумная скачка, точно гдѣ-нибудь случился пожаръ. Всякій хочетъ притти первымъ.
Зволю или Меменъ, развязный брюнетъ, съ
помадил, являвшийся типом «адониса предместий», страстного чувственника и доброго малого, без самодовольства, но все же с каким-то жестоким и беспокойным оттенком в улыбке и взгляде.
Его называли Дольф Турлемин или Турламэн.
— Журналист, — сказал он, — это вот что…
Но вместо того, чтобы определить, что такое газетчик, за кого я себя выдавал, — он увлекся одним очень живым описанием газетной обстановки перед выходом номера.
Он, разумеется, встречался там часто с теми из его товарищей, которые искали какого-нибудь места. Шум от безработных был там так велик, что можно было подумать, что это бунт… Как только ротационные машины начинают свой стон, образуется ужасная толкотня перед дверями. Они опережают продавцов газет, хватают на ходу еще сырые листки, вырывая их друг у друга, рискуя совсем разорвать. Те, кому достался номер, развертывают его на спине своего товарища. Они спешат посмотреть колонки мелкого текста, где указаны предложения труда. Неграмотные просят прочесть тех, кто умеет читать. Затем они бросаются врассыпную и начинается безумная скачка, точно где-нибудь случился пожар. Всякий хочет прийти первым.
Зволю или Мемен, развязный брюнет, с
