увидѣть ихъ игры законченными какой нибудь потасовкой, одинъ изъ смотрѣвшихъ, можетъ быть, невольно предупрежденный этимъ страннымъ чувствомъ солидарности и товарищества, которое захватывало меня всего, по отношенію къ этому дикому народу и все усиливалось, — заговорилъ со мною въ слѣдующихъ выраженіяхъ: «Вотъ такъ оборванцы, сударь, не правда-ли? Всегда готовы драться, какъ собаки!»
А другой изъ праздношатающихся, указывая на мальчика, смиренно переносившаго побои своего здороваго побѣдителя, сказалъ: «Посмотрите, что сталось съ нимъ. Онъ весь въ грязи!»
Почему человѣческое достоинство, отъ котораго я считалъ себя освободившимся, помѣшало мнѣ отвѣтить молодцу: «не думай, твои товарищи далеко не противны, а очень милы мнѣ, такъ какъ я люблю оборванцевъ!» Нѣтъ, сконфузившись, я продолжалъ свой путь, не сказавъ ни слова, но, едва я только удалился, съ полнымъ чувствомъ собственнаго достоинства, съ недовольной миной буржуа, какъ я уже хотѣлъ вернуться назадъ. «Ахъ, сказалъ я себѣ, это можно еще поправить: когда-нибудь я отправлюсь по направленію къ этому перекрестку, бездѣльники должны встрѣчаться тамъ, такъ какъ мѣсто — самое удобное для ихъ забавъ, и это дѣйствительно было бы неудачей для меня, если бы я ихъ никогда не встрѣтилъ. Къ тому же,
увидеть их игры законченными какой-нибудь потасовкой, один из смотревших, может быть, невольно предупрежденный этим странным чувством солидарности и товарищества, которое захватывало меня всего, по отношению к этому дикому народу и все усиливалось, — заговорил со мною в следующих выражениях: «Вот так оборванцы, сударь, не правда ли? Всегда готовы драться, как собаки!»
А другой из праздношатающихся, указывая на мальчика, смиренно переносившего побои своего здорового победителя, сказал: «Посмотрите, что сталось с ним. Он весь в грязи!»
Почему человеческое достоинство, от которого я считал себя освободившимся, помешало мне ответить молодцу: «не думай, твои товарищи далеко не противны, а очень милы мне, так как я люблю оборванцев!» Нет, сконфузившись, я продолжал свой путь, не сказав ни слова, но, едва я только удалился, с полным чувством собственного достоинства, с недовольной миной буржуа, как я уже хотел вернуться назад. «Ах, сказал я себе, это можно еще поправить: когда-нибудь я отправлюсь по направлению к этому перекрестку, бездельники должны встречаться там, так как место — самое удобное для их забав, и это действительно было бы неудачей для меня, если бы я их никогда не встретил. К тому же,
