ный крикъ. «Я поймалъ ее!» И, дѣйствительно, онъ показываетъ свою добычу.
Чтобы лучше убѣдиться въ этомъ, онъ прижимаетъ ее къ своей блузѣ, которая покрывается тиною. Рыба такъ сильно бьется, что скользитъ между пальцами къ великому удовольствію товарищей.
Снова надо приниматься. Не падать духомъ! Они должны были начинать сызнова четыре раза, прежде чѣмъ окончательно добиться своего.
Я не переставалъ слѣдить за его красивыми позами. Одно время, держа огромнаго угря въ кулакѣ, онъ напомнилъ мнѣ какого-то молодого индѣйскаго жонглера; въ особенности, потому, что заходящее солнце дѣлало совсѣмъ чернымъ его загорѣлое лицо.
Я забываю, гдѣ я нахожусь; веселость захватила даже директора и его окружающихъ тюремщиковъ.
Только одинъ упорно противился очарованію этихъ атлетическихъ жестовъ: это Доббларъ.
Не видя больше рыбы, Варрэ рѣшаетъ взяться снова за лопату. И когда онъ бросаетъ грязь съ лопаты по направленію къ плотинѣ, то грязь съ лопатки попадаетъ на грудь къ «Обойщику». Всѣ смѣются! Варрэ осмѣливается раздѣлить эту веселость.
«Я сдѣлалъ это нарочно!» Говоритъ онъ мнѣ на слѣдующій день.
ный крик. «Я поймал ее!» И, действительно, он показывает свою добычу.
Чтобы лучше убедиться в этом, он прижимает ее к своей блузе, которая покрывается тиною. Рыба так сильно бьется, что скользит между пальцами к великому удовольствию товарищей.
Снова надо приниматься. Не падать духом! Они должны были начинать сызнова четыре раза, прежде чем окончательно добиться своего.
Я не переставал следить за его красивыми позами. Одно время, держа огромного угря в кулаке, он напомнил мне какого-то молодого индейского жонглера; в особенности, потому, что заходящее солнце делало совсем черным его загорелое лицо.
Я забываю, где я нахожусь; веселость захватила даже директора и его окружающих тюремщиков.
Только один упорно противился очарованию этих атлетических жестов: это Добблар.
Не видя больше рыбы, Варрэ решает взяться снова за лопату. И когда он бросает грязь с лопаты по направлению к плотине, то грязь с лопатки попадает на грудь к «Обойщику». Все смеются! Варрэ осмеливается разделить эту веселость.
«Я сделал это нарочно!» Говорит он мне на следующий день.
