Между моими двумя стами учениками и мною образовалось что то вродѣ масонскаго общенія.
Я не переставалъ думать про себя, что это кончится дурно. Я сталъ сомнѣваться. Не злоупотребляю ли я общимъ довѣріемъ? Лойяльность требовала, чтобы я спасся бѣгствомъ. Но черезъ минуту я оправдывалъ себя и находилъ, что у меня есть обязанности только по отношенію къ этимъ несчастнымъ. Они гораздо ближе мнѣ, чѣмъ ихъ охранители. Они правы. Ихъ взгляды сходны съ моими. Если я уйду, это равносильно дезертирству.
Тѣни Бюгютта и другихъ стали мнѣ снова казаться братьями.
Затѣмъ, говорилъ я самъ себѣ, не безъ злорадства, на что могутъ пожаловаться ихъ воспитатели (поговоримъ о нихъ)? Мои ученики работаютъ и сидятъ тихо въ классѣ. Чего еще надо? Никогда не происходитъ никакого безпорядка въ моемъ присутствіи. Они сами смотрятъ за порядкомъ, — тотъ, кто захотѣлъ бы его нарушить, пожалѣлъ бы объ этомъ…
Эта тишина не принимается въ разсчетъ моими коллегами. Ничто не дѣлаетъ въ такой степени проницательнымъ, какъ недоброжелательство, и хотя я не предоставляю имъ никакого случая, они должны догадываться о моихъ сношеніяхъ съ молодыми учениками.
Между моими двумястами учениками и мною образовалось что-то вроде масонского общения.
Я не переставал думать про себя, что это кончится дурно. Я стал сомневаться. Не злоупотребляю ли я общим доверием? Лояльность требовала, чтобы я спасся бегством. Но через минуту я оправдывал себя и находил, что у меня есть обязанности только по отношению к этим несчастным. Они гораздо ближе мне, чем их охранители. Они правы. Их взгляды сходны с моими. Если я уйду, это равносильно дезертирству.
Тени Бюгютта и других стали мне снова казаться братьями.
Затем, говорил я сам себе, не без злорадства, на что могут пожаловаться их воспитатели (поговорим о них)? Мои ученики работают и сидят тихо в классе. Чего еще надо? Никогда не происходит никакого беспорядка в моем присутствии. Они сами смотрят за порядком, — тот, кто захотел бы его нарушить, пожалел бы об этом…
Эта тишина не принимается в расчет моими коллегами. Ничто не делает в такой степени проницательным, как недоброжелательство, и хотя я не предоставляю им никакого случая, они должны догадываться о моих сношениях с молодыми учениками.
