черныхъ крестовъ. Но расцвѣтающій верескъ покрываетъ въ изобиліи это кладбище юныхъ парій и во всякое время года онъ украшаетъ его лиловымъ цвѣтомъ, точно трауромъ королей!
Антверпенъ и Брюссель, въ особенности, Брюссель, больше всего поставляютъ воспитанниковъ въ Поульдербауге. Мы получаемъ оттуда такія виноградныя кисти, которыя, казалось, долго были «подъ прессомъ»; въ ихъ вертепахъ совершенно такъ же когда то набирали матросовъ. Внезапное превращеніе этихъ уличныхъ дѣтей въ маленькихъ крестьянъ немало содѣйствовало странному впечатлѣнію, которое я испыталъ, пріѣхавъ сюда. Насмѣшливая физіономія и неуклюжія движенія этихъ огрубѣвшихъ городскихъ жителей противорѣчатъ ихъ смѣшному наряду служителя на фермѣ. Даже послѣ того, какъ они загорятъ немного отъ свѣжаго воздуха и пополнѣютъ отъ мучнистой пищи, они все же кажутся преждевременно развившимися крестьянами, болѣе утонченными, чѣмъ настоящіе деревенскіе ихъ сверстники.
Разсматривая лица вновь поступившихъ, я все хочу увидѣть, среди этихъ лохматыхъ головъ, но все же столь выразительныхъ и увлекательныхъ, мордочки Зволю и Кассизма. И они должны быть также одѣты въ Рейселэдѣ. Мнѣ кажется, что я встрѣтилъ снова моихъ брюссельскихъ оборванцевъ въ день карнавала, когда
черных крестов. Но расцветающий вереск покрывает в изобилии это кладбище юных парий и во всякое время года он украшает его лиловым цветом, точно трауром королей!
Антверпен и Брюссель, в особенности, Брюссель, больше всего поставляют воспитанников в Поульдербауге. Мы получаем оттуда такие виноградные кисти, которые, казалось, долго были «под прессом»; в их вертепах совершенно так же когда-то набирали матросов. Внезапное превращение этих уличных детей в маленьких крестьян немало содействовало странному впечатлению, которое я испытал, приехав сюда. Насмешливая физиономия и неуклюжие движения этих огрубевших городских жителей противоречат их смешному наряду служителя на ферме. Даже после того, как они загорят немного от свежего воздуха и пополнеют от мучнистой пищи, они все же кажутся преждевременно развившимися крестьянами, более утонченными, чем настоящие деревенские их сверстники.
Рассматривая лица вновь поступивших, я все хочу увидеть, среди этих лохматых голов, но все же столь выразительных и увлекательных, мордочки Зволю и Кассизма. И они должны быть так же одеты в Рейселэде. Мне кажется, что я встретил снова моих брюссельских оборванцев в день карнавала, когда
