ни и гордости, вы указывали мнѣ на примѣръ Люцифера и дурныхъ ангеловъ, обратившихся въ чудовищъ, такъ какъ они намѣревались низвергнуть Бога. Да, вы были правы. Я сознаю мои ошибки и я рѣшилъ исправиться… И для начала я нашелъ себѣ призваніе, дѣло, подходящее къ моимъ стремленіямъ… Могу ли я прибѣгнуть теперь къ вашей поддержкѣ, которую вы мнѣ предлагали много разъ? Я просилъ бы васъ просто порекомендовать меня въ какое-нибудь исправительное заведеніе или колонію для непокорныхъ юношей…
Онъ остановился и такъ какъ я хотѣлъ крикнуть, онъ продолжалъ съ меланхолической улыбкой:
— Да, но въ качествѣ руководителя, или даже простого надзирателя.
Послѣ его поѣздки въ Меркспласъ, и его разсказа объ этомъ, я долженъ былъ остеречься. Постъ, который онъ надѣялся получить, благодаря моему вліянію, былъ послѣднимъ, который можно было ему довѣрить. Послать его туда въ качествѣ надзирателя, это значило предоставить ему возможность развивать его нѣжныя симпатіи къ подонкамъ общества. Я еще не зналъ въ то время о его дружбѣ съ «оборванцами въ бархатной одеждѣ», изъ которыхъ нѣкоторые были заключены, именно, въ этихъ исправительныхъ заведеніяхъ Кампины. Но я безконечно
ни и гордости, вы указывали мне на пример Люцифера и дурных ангелов, обратившихся в чудовищ, так как они намеревались низвергнуть Бога. Да, вы были правы. Я сознаю мои ошибки и я решил исправиться… И для начала я нашел себе призвание, дело, подходящее к моим стремлениям… Могу ли я прибегнуть теперь к вашей поддержке, которую вы мне предлагали много раз? Я просил бы вас просто порекомендовать меня в какое-нибудь исправительное заведение или колонию для непокорных юношей…
Он остановился и так как я хотел крикнуть, он продолжал с меланхолической улыбкой:
— Да, но в качестве руководителя, или даже простого надзирателя.
После его поездки в Мерксплас, и его рассказа об этом, я должен был остеречься. Пост, который он надеялся получить, благодаря моему влиянию, был последним, который можно было ему доверить. Послать его туда в качестве надзирателя, это значило предоставить ему возможность развивать его нежные симпатии к подонкам общества. Я еще не знал в то время о его дружбе с «оборванцами в бархатной одежде», из которых некоторые были заключены, именно, в этих исправительных заведениях Кампины. Но я бесконечно
