это воскресное послѣобѣденное время, среди черныхъ деревьевъ и подъ темнымъ небомъ! Какая обстановка для кровавыхъ страстей!
И потомъ, — этотъ ужасный анахронизмъ, — общество человѣка, который не понимаетъ вовсе мучительной природы, среди которой онъ меня водилъ!
Мы проходили мимо большой лужи. Надъ нею каркали вороны; камень, который бросилъ въ нихъ мальчикъ, скрывавшійся въ лѣсу, заставилъ какъ бы зарыдать эту воду.
— Не цѣлилъ ли онъ скорѣе въ насъ, хорошо одѣтыхъ прохожихъ, чѣмъ въ черныхъ птицъ? сказалъ чиновникъ не безъ страха.
— Это очень возможно.
Оправившись отъ минутнаго страха, онъ заговорилъ въ поучительномъ тонѣ о сухости и безплодіи страны:
— Рѣка Диль, однако, недалеко, а каналъ тѣмъ болѣе: нельзя объяснить себѣ происхожденіе этого песка, который не можетъ быть наноснымъ. И такъ какъ я не могъ дать ему никакого научнаго объясненія, я замолчалъ.
— Что если мы вернемся къ разговору объ обитателяхъ страны? предложилъ я, всегда интересовавшійся прежде всего людьми и восторгавшійся обстановкой только потому, что тамъ сосредоточивается столь интересный народъ.
— Какъ я вамъ уже говорилъ, почти всѣ муж-
это воскресное послеобеденное время, среди черных деревьев и под темным небом! Какая обстановка для кровавых страстей!
И потом, — этот ужасный анахронизм, — общество человека, который не понимает вовсе мучительной природы, среди которой он меня водил!
Мы проходили мимо большой лужи. Над нею каркали вороны; камень, который бросил в них мальчик, скрывавшийся в лесу, заставил как бы зарыдать эту воду.
— Не целил ли он скорее в нас, хорошо одетых прохожих, чем в черных птиц? сказал чиновник не без страха.
— Это очень возможно.
Оправившись от минутного страха, он заговорил в поучительном тоне о сухости и бесплодии страны:
— Река Диль, однако, недалеко, а канал тем более: нельзя объяснить себе происхождение этого песка, который не может быть наносным. И так как я не мог дать ему никакого научного объяснения, я замолчал.
— Что если мы вернемся к разговору об обитателях страны? предложил я, всегда интересовавшийся прежде всего людьми и восторгавшийся обстановкой только потому, что там сосредотачивается столь интересный народ.
— Как я вам уже говорил, почти все муж-
