быстрые въ своихъ рѣшеніяхъ, пошли даже за соломой и хотѣли поджечь негодяйку, чтобы заставить ее скорѣе выйти. Къ несчастью, полиція, лучше освѣдомленная относительно внутренняго расположенія дома, вошла черезъ дверь сосѣдняго тупика, и когда Палюль и я, мы добрались до мѣста, Блонтъ-Ми была уже увезена… Съ бѣшенымъ крикомъ мы бросаемся по лѣстницѣ, желая догнать полицейскихъ. Мы находимся на улицѣ какъ разъ въ то время, когда негодную толкаютъ, какъ кучу грязнаго бѣлья въ спеціально существующій для этого экипажъ. Мы спѣшимъ повернуть за уголъ, чтобы вызвать тревогу въ толпѣ, бушующей на другой улицѣ. Съ двумя, тремя другими людьми, мы догоняемъ повозку, которая мчится скорымъ галопомъ, въ сопровожденіи жандармовъ. Послѣдніе одѣляютъ насъ ударами сабель. Мы принуждены отступить! Ахъ, еслибъ дѣло шло о простомъ извозчикѣ; увѣряю тебя, мы отняли бы нашу добычу. Она не стоила бы больше одного сантима правительству. Но эти арестантскія повозки устроены слишкомъ прочно! Чтобъ утѣшиться, мы останавливаемся передъ прилавками кабаковъ. Никто не уходитъ домой. Хуже, чѣмъ въ понедѣльникъ новаго года. Ахъ, Лорръ, какое несчастье! Жители Маролля такъ рыдаютъ, что съ минуты печальнаго извѣстія они не могутъ ни пить, ни пить снова, чтобы только надѣлить влагою свое тѣло.
быстрые в своих решениях, пошли даже за соломой и хотели поджечь негодяйку, чтобы заставить ее скорее выйти. К несчастью, полиция, лучше осведомленная относительно внутреннего расположения дома, вошла через дверь соседнего тупика, и когда Палюль и я, мы добрались до места, Блонт-Ми была уже увезена… С бешеным криком мы бросаемся по лестнице, желая догнать полицейских. Мы находимся на улице как раз в то время, когда негодную толкают, как кучу грязного белья в специально существующий для этого экипаж. Мы спешим повернуть за угол, чтобы вызвать тревогу в толпе, бушующей на другой улице. С двумя, тремя другими людьми, мы догоняем повозку, которая мчится скорым галопом, в сопровождении жандармов. Последние оделяют нас ударами сабель. Мы принуждены отступить! Ах, если б дело шло о простом извозчике; уверяю тебя, мы отняли бы нашу добычу. Она не стоила бы больше одного сантима правительству. Но эти арестантские повозки устроены слишком прочно! Чтоб утешиться, мы останавливаемся перед прилавками кабаков. Никто не уходит домой. Хуже, чем в понедельник нового года. Ах, Лорр, какое несчастье! Жители Маролля так рыдают, что с минуты печального известия они не могут ни пить, ни пить снова, чтобы только наделить влагою свое тело.
