редъ большой кофейной, расхаживавшими между столами по слѣдамъ другихъ торговцевъ, съ толпой маленькихъ босяковъ, подбиравшихъ объѣдки, выпивавшихъ остатки въ стаканахъ, хрустя куски сахара, выпрошенные у посѣтителей кофейни или украденные, когда лакея не было на лицо, чтобы прогнать ихъ ударами салфетки…
Да, грубый Бюгюттъ сталъ продавцомъ цвѣтовъ!
Онъ продаетъ хризантемы въ день Всѣхъ Усопшихъ, мимозы и фіалки втеченіе всей зимы, гіацинты и сирень весною, а позднѣе, какъ и въ настоящую пору, — розы, цѣлыя корзины розъ. Уморительный Бюгюттъ! Онъ — продавецъ цвѣтовъ! Какой скрытный поступокъ! Какое тонкое alibi! Прежде чѣмъ обозвать его, мы забавлялись, смотря на его пріемы, на выраженіе его лица.
Онъ ставитъ на какой нибудь столъ свою корзину и протягиваетъ покупателямъ одинъ за другимъ свои букетики; онъ расхваливаетъ свой товаръ, при помощи ребяческаго зазыванія, и закругленнаго жеста, который онъ хочетъ сдѣлать граціознымъ и при видѣ котораго надрывается отъ смѣха шаловливый Меменъ. Чтобы придать себѣ извѣстную осанку, малышъ сперва трется о фонарный столбъ, какъ будто у него чешется спина. Онъ замѣтилъ насъ. Знакомъ мы приглашаемъ его слѣдовать за нами, не предупреждая Бюгютта о нашемъ присутствіи.
Дамы хмурятся, сравнивая между собою буке-
ред большой кофейной, расхаживавшими между столами по следам других торговцев, с толпой маленьких босяков, подбиравших объедки, выпивавших остатки в стаканах, хрустя куски сахара, выпрошенные у посетителей кофейни или украденные, когда лакея не было налицо, чтобы прогнать их ударами салфетки…
Да, грубый Бюгютт стал продавцом цветов!
Он продает хризантемы в день Всех Усопших, мимозы и фиалки в течение всей зимы, гиацинты и сирень весною, а позднее, как и в настоящую пору, — розы, целые корзины роз. Уморительный Бюгютт! Он — продавец цветов! Какой скрытный поступок! Какое тонкое alibi! Прежде чем обозвать его, мы забавлялись, смотря на его приемы, на выражение его лица.
Он ставит на какой-нибудь стол свою корзину и протягивает покупателям один за другим свои букетики; он расхваливает свой товар, при помощи ребяческого зазывания, и закругленного жеста, который он хочет сделать грациозным и при виде которого надрывается от смеха шаловливый Мемен. Чтобы придать себе известную осанку, малыш сперва трется о фонарный столб, как будто у него чешется спина. Он заметил нас. Знаком мы приглашаем его следовать за нами, не предупреждая Бюгютта о нашем присутствии.
Дамы хмурятся, сравнивая между собою буке-
