же, какъ мы узнали, оффиціальнаго возлюбленнаго Блонтъ-Ми.
— Чертъ возьми! — сказалъ намъ Кампернульи. — Теперь не время уходить!
Флюпи Кассюль, молодецъ, почти такъ же хорошо сложенный, какъ и Тихъ, пробился сквозь толпу, остановился въ первомъ ряду зрителей передъ танцующими, и когда наша парочка задѣла его, онъ довольно грубо опустилъ свою руку на плечо Блонтъ-Ми.
— Постой-ка!.. Довольно!
— Что такое? — воспротивился Бюгюттъ.
— Тысяча извиненій, товарищъ. Ты немного опоздалъ. Мѣсто занято! — проговорилъ въ носъ Кассюль медленнымъ, почти добродушнымъ тономъ.
— Не такъ уже прочно занято, чтобы нельзя было тебя согнать.
— Ты думаешь?
— Я увѣренъ.
— Это мы увидимъ!
И, оттолкнувъ Блонтъ-Ми, какъ и слугу изъ залы, соперники побросали свои фуражки, сняли свои куртки и засучили рукава рубашки. Но Кампернульи вмѣшивается:
— Одну минутку, — заявляетъ онъ. — Товарищи, я васъ всѣхъ зову въ свидѣтели; призналъ ли Кассюль или нѣтъ Бюгютта выше себя послѣ законнаго и торжественнаго испытанія?
— Да, да! — подтвердили другіе.
же, как мы узнали, официального возлюбленного Блонт-Ми.
— Черт возьми! — сказал нам Кампернульи. — Теперь не время уходить!
Флюпи Кассюль, молодец, почти так же хорошо сложенный, как и Тих, пробился сквозь толпу, остановился в первом ряду зрителей перед танцующими, и когда наша парочка задела его, он довольно грубо опустил свою руку на плечо Блонт-Ми.
— Постой-ка!.. Довольно!
— Что такое? — воспротивился Бюгютт.
— Тысяча извинений, товарищ. Ты немного опоздал. Место занято! — проговорил в нос Кассюль медленным, почти добродушным тоном.
— Не так уже прочно занято, чтобы нельзя было тебя согнать.
— Ты думаешь?
— Я уверен.
— Это мы увидим!
И, оттолкнув Блонт-Ми, как и слугу из залы, соперники побросали свои фуражки, сняли свои куртки и засучили рукава рубашки. Но Кампернульи вмешивается:
— Одну минутку, — заявляет он. — Товарищи, я вас всех зову в свидетели; признал ли Кассюль или нет Бюгютта выше себя после законного и торжественного испытания?
— Да, да! — подтвердили другие.
