и во время котораго одинъ стоилъ другого, происходитъ движеніе среди зрителей и имя Тиха Бюгютта передается изъ устъ въ уста.
Онъ раздѣлся въ свою очередь и въ ожиданіи достойнаго себѣ партнера, онъ важно расхаживалъ вокругъ арены, скрестивъ руки, держа въ зубахъ соломинку, чувствуя наивную радость отъ того, что показываетъ юное тѣло. Разумѣется, далеко не въ первый разъ его товарищи видятъ его голымъ, однако, шепотъ восторга поднимается со всѣхъ сторонъ. Что касается меня, то онъ открылъ мнѣ мужскую красоту. Я испытываю передъ этимъ безупречнымъ тѣломъ, соединяющимъ изящество и гибкость Турламэна съ мясистою выпуклостью Кампернульи, такой восторгъ, какой Гёте передаетъ такъ хорошо устами своего Вильгельма Мейстера, когда тотъ видитъ показывающіяся изъ воды пруда правильныя формы его товарища по купанью. Флорентинскій скульпторъ, Гиберти сказалъ бы, говоря объ одной греческой статуѣ, что было невозможно выразить ея превосходства словами и что одного зрѣнія недостаточно, чтобы постигнуть ея безконечныя прелести, надо было прибавить еще осязаніе. Итакъ, въ тотъ моментъ, я, какъ этотъ фанатическій художникъ, чувствовалъ желаніе провести рукою по этой чудесной, тѣлесной статуѣ и вылѣпить ее изъ одного усердія. Угадывалъ ли что-нибудь объектъ моего восторга? Но его взгляды, блуждая по всему собранію, оста-
и во время которого один стоил другого, происходит движение среди зрителей и имя Тиха Бюгютта передается из уст в уста.
Он разделся в свою очередь и в ожидании достойного себе партнера, он важно расхаживал вокруг арены, скрестив руки, держа в зубах соломинку, чувствуя наивную радость от того, что показывает юное тело. Разумеется, далеко не в первый раз его товарищи видят его голым, однако, шепот восторга поднимается со всех сторон. Что касается меня, то он открыл мне мужскую красоту. Я испытываю перед этим безупречным телом, соединяющим изящество и гибкость Турламэна с мясистою выпуклостью Кампернульи, такой восторг, какой Гёте передает так хорошо устами своего Вильгельма Мейстера, когда тот видит показывающиеся из воды пруда правильные формы его товарища по купанью. Флорентинский скульптор, Гиберти сказал бы, говоря об одной греческой статуе, что было невозможно выразить ее превосходства словами и что одного зрения недостаточно, чтобы постигнуть ее бесконечные прелести, надо было прибавить еще осязание. Итак, в тот момент, я, как этот фанатический художник, чувствовал желание провести рукою по этой чудесной, телесной статуе и вылепить ее из одного усердия. Угадывал ли что-нибудь объект моего восторга? Но его взгляды, блуждая по всему собранию, оста-
