наказаніе было съ него снято, она едва удостоила его привѣтствія.
Однако, Лоранъ утѣшалъ себя иллюзіями по отношенію къ характеру своей кузины! Омъ приписывалъ эту сухость и безсердечность ея воспитанію! Какъ она могла заинтересоваться этими рабочими, этими людьми, о существованіи которыхъ она имѣла смутное понятіе! Никогда она не сталкивалась съ ними; она слышала, какъ ея родители говорили о нихъ, какъ о четвертомъ царствѣ природы, какъ о какомъ-то орудіи, живомъ минералѣ, менѣе интересномъ, чѣмъ растенія и болѣе опасномъ, чѣмъ звѣри.
Гина находилась одна въ столовой, поливала цвѣтшіе на окнахъ гіацинты. Чувствуя смѣлость изъ любви къ Винсану, Лоранъ подошелъ къ ней и сказалъ ей безъ всякаго вступленія:
— Гина, кузина, Гина, попросите вашего отца вернуть на мѣсто Винсана Тильбака…
— Винсана Тильбака, повторила она, продолжая заниматься своими красивыми цвѣтами, я не знаю Винсана Тильбака…
— Помощника мастера, котораго разсчитали…
— Ахъ! Я понимаю теперь о комъ ты говоришь… Это Швейцарскій Робинзонъ — человѣкъ, который поссорилъ насъ съ тобой… Тебѣ не стыдно говорить снова объ этомъ молодцѣ… Имѣй въ виду, что я не рѣшусь даже произнести его имени передъ моимъ отцемъ!
Сь недовольнымъ лицомъ, Гина прошла въ
наказание было с него снято, она едва удостоила его приветствия.
Однако, Лоран утешал себя иллюзиями по отношению к характеру своей кузины! Ом приписывал эту сухость и бессердечность её воспитанию! Как она могла заинтересоваться этими рабочими, этими людьми, о существовании которых она имела смутное понятие! Никогда она не сталкивалась с ними; она слышала, как её родители говорили о них, как о четвертом царстве природы, как о каком-то орудии, живом минерале, менее интересном, чем растения и более опасном, чем звери.
Гина находилась одна в столовой, поливала цветшие на окнах гиацинты. Чувствуя смелость из любви к Винсану, Лоран подошел к ней и сказал ей без всякого вступления:
— Гина, кузина, Гина, попросите вашего отца вернуть на место Винсана Тильбака…
— Винсана Тильбака, повторила она, продолжая заниматься своими красивыми цветами, я не знаю Винсана Тильбака…
— Помощника мастера, которого рассчитали…
— Ах! Я понимаю теперь о ком ты говоришь… Это Швейцарский Робинзон — человек, который поссорил нас с тобой… Тебе не стыдно говорить снова об этом молодце… Имей в виду, что я не решусь даже произнести его имени перед моим отцом!
Сь недовольным лицом, Гина прошла в
