мощникомъ мастера, бывшимъ солдатомъ. Оживленное щебетаніе господствовало на птичникѣ, какъ тамъ надъ однообразнымъ и правильнымъ карканьемъ машинъ.
Эти женщины обязаны были придавать окончательную отдѣлку свѣчамъ, выходившимъ изъ литейныхъ формъ, отполировать ихъ, навести на нихъ блескъ, классифицировать ихъ. Онѣ быстро работали по двѣ, три за столами, покрытыми различными приборами, свѣчами, доставляемыми подъемными снарядами, переходили отъ одного стола къ другому, и передавая изъ рукъ въ руки, приближали свѣчи къ окончательному виду, предназначенному для украшенія люстръ и канделябровъ… Паркетъ, постоянно навощенный обломками стеарина, былъ такой же скользкій, какъ паркетъ зала, предназначеннаго для танцевъ. Толстыя дѣвушки и ихъ станки отражались въ немъ, какъ въ зеркалѣ и эти отраженія, это количество людей, вмѣстѣ съ шумомъ словно ошеломляли Лорана каждый разъ, какъ онъ поднимался на лѣстницу, покрытой улитками, столь же жирными, какъ и самый полъ и входилъ въ залъ.
Это происходило обыкновенно вечеромъ, послѣ обѣда. Его появленіе каждый разъ вызывало цѣлую сенсацію. Немного безстыдныя личики поднимались и оборачивались по направленію къ маленькому непрошенному гостю. Лоранъ же, немного смущенный этим и взгляда-
мощником мастера, бывшим солдатом. Оживленное щебетание господствовало на птичнике, как там над однообразным и правильным карканьем машин.
Эти женщины обязаны были придавать окончательную отделку свечам, выходившим из литейных форм, отполировать их, навести на них блеск, классифицировать их. Они быстро работали по две, три за столами, покрытыми различными приборами, свечами, доставляемыми подъемными снарядами, переходили от одного стола к другому, и передавая из рук в руки, приближали свечи к окончательному виду, предназначенному для украшения люстр и канделябров… Паркет, постоянно навощенный обломками стеарина, был такой же скользкий, как паркет зала, предназначенного для танцев. Толстые девушки и их станки отражались в нём, как в зеркале и эти отражения, это количество людей, вместе с шумом словно ошеломляли Лорана каждый раз, как он поднимался на лестницу, покрытой улитками, столь же жирными, как и самый пол и входил в зал.
Это происходило обыкновенно вечером, после обеда. Его появление каждый раз вызывало целую сенсацию. Немного бесстыдные личики поднимались и оборачивались по направлению к маленькому непрошенному гостю. Лоран же, немного смущенный этими взгляда-
