долженъ былъ узнать поближе, остальная часть населенія, на половину городская, на половину деревенская, занимавшаяся хлѣбопашествомъ, болѣе сговорчивая, интересовала и занимала наблюдательнаго мальчика. Къ тому же «эти мельники,» съ очень повышеннымъ тономъ, фатально бросались въ глаза но сравненію съ ихъ сосѣдствомъ; они оскорбляли, словно покрывали народнымъ, ѣдкимъ помоломъ этихъ перебѣжчиковъ деревни, слугъ фермъ, обратившихся въ грязныхъ отъ извести рабочихъ, выгрузчиковъ, или наоборотъ, этихъ поддѣльныхъ деревенскихъ жителей, ремесленниковъ, ставшихъ огородниками, фабричныхъ работницъ, превратившихся въ молочницъ. Если можно было проникнуть въ дровосѣка, то въ немъ находили коровника, а въ мясникѣ, пастуха. Странная душа жестокая и фанатическая, какъ въ деревнѣ, циническая и буйная, какъ въ городѣ, одновременно гармоническая и экспансивная, лукавая и сладострастная, религіозная и политическая, въ глубинѣ вѣрующая, но богохульствующая на поверхности, глупая и хитрая, душа одностороннихъ патріотовъ, шовинистовъ, съ ихъ разнообразнымъ и малоопредѣленнымъ характеромъ, ихъ мускулистымъ сложеніемъ, мясистымъ и полнокровнымъ, можетъ быть, льстила съ этой поры хитрому дикарю, дрожащему и сложному, грубому существу, которымъ будетъ Паридаль…
должен был узнать поближе, остальная часть населения, на половину городская, на половину деревенская, занимавшаяся хлебопашеством, более сговорчивая, интересовала и занимала наблюдательного мальчика. К тому же «эти мельники,» с очень повышенным тоном, фатально бросались в глаза но сравнению с их соседством; они оскорбляли, словно покрывали народным, едким помолом этих перебежчиков деревни, слуг ферм, обратившихся в грязных от извести рабочих, выгрузчиков, или наоборот, этих поддельных деревенских жителей, ремесленников, ставших огородниками, фабричных работниц, превратившихся в молочниц. Если можно было проникнуть в дровосека, то в нём находили коровника, а в мяснике, пастуха. Странная душа жестокая и фанатическая, как в деревне, циническая и буйная, как в городе, одновременно гармоническая и экспансивная, лукавая и сладострастная, религиозная и политическая, в глубине верующая, но богохульствующая на поверхности, глупая и хитрая, душа односторонних патриотов, шовинистов, с их разнообразным и малоопределенным характером, их мускулистым сложением, мясистым и полнокровным, может быть, льстила с этой поры хитрому дикарю, дрожащему и сложному, грубому существу, которым будет Паридаль…
