рода и деревни. Они давали другъ-другу настоящее сраженіе.
Было что-то стѣсненное и скрытое въ этомъ пейзажѣ, окаймленномъ откосами укрѣпленій: въ зубчатыхъ воротахъ, темныхъ, словно туннели, раздавленныхъ стѣнахъ, пронзенныхъ бойницами, казармахъ, жалобныя трубы, которыхъ точно отвѣчали на колоколъ фабрики.
Три вѣтряныхъ мельницы, разсѣянныхъ по равнинѣ, быстро вертѣлись, наслаждаясь остаткомъ времени, въ ожиданіи того, когда онѣ раздѣлятъ судьбу четвертой мельницы, каменная часть которой господствовала съ жалкимъ видомъ надъ блокадою, такъ какъ этого требовали рабочіе домики, и которой эти осаждавшіе, съ лицомъ паразита и мошенническимъ видомъ, точно пьяные птицеловы, срѣзали крылья!
Лоранъ сочувствовалъ бѣдной, разрушенной мельницѣ, хотя вовсе не стремился ненавидѣть населеніе маленькихъ улицъ, которое окружало его, законченныхъ драчуновъ и негодяевъ, героевъ темныхъ происшествій, буйнаго народа, съ которымъ не всегда и полиція рѣшалась встрѣчаться въ ихъ притонахъ. «Эти мельники каменной мельницы» считались въ средѣ самыхъ сильныхъ развратниковъ, подонковъ столицы.
Но даже не считая этой кучки безпорядочныхъ людей, которыхъ Лоранъ впослѣдствіи
рода и деревни. Они давали друг-другу настоящее сражение.
Было что-то стесненное и скрытое в этом пейзаже, окаймленном откосами укреплений: в зубчатых воротах, темных, словно туннели, раздавленных стенах, пронзенных бойницами, казармах, жалобные трубы, которых точно отвечали на колокол фабрики.
Три ветряных мельницы, рассеянных по равнине, быстро вертелись, наслаждаясь остатком времени, в ожидании того, когда они разделят судьбу четвертой мельницы, каменная часть которой господствовала с жалким видом над блокадою, так как этого требовали рабочие домики, и которой эти осаждавшие, с лицом паразита и мошенническим видом, точно пьяные птицеловы, срезали крылья!
Лоран сочувствовал бедной, разрушенной мельнице, хотя вовсе не стремился ненавидеть население маленьких улиц, которое окружало его, законченных драчунов и негодяев, героев темных происшествий, буйного народа, с которым не всегда и полиция решалась встречаться в их притонах. «Эти мельники каменной мельницы» считались в среде самых сильных развратников, подонков столицы.
Но даже не считая этой кучки беспорядочных людей, которых Лоран впоследствии
