ждала ее мѣрить платье, или надо было сѣсть за рояль. Прекрасно вышколенная, Фелиситэ чаще всего предугадывала намѣреніе своей хозяйки и исполняла съ самымъ похвальнымъ рвеніемъ подобныя порученія. Лоранъ могъ развлекаться, какъ ему хотѣлось.
Фабрика разросталась до такой степени, что съ каждымъ годомъ новыя постройки, сараи, мастерскія, магазины, овладѣвали садами, окружавшими жилой домъ. Лоранъ не безъ сожалѣнія узналъ объ исчезновеніи лабиринта съ его башенкою, его бассейномъ и утками: это ужасное мѣсто было для него дорого изъ-за воспоминаній о Гинѣ.
Домъ тоже овладѣлъ одною частью сада. Имѣя въ виду въ будущемъ выѣздъ въ свѣтъ ихъ дочери, Добузье воздвигли цѣлый дворецъ, представлявшій изъ себя анфиладу гостиныхъ, украшенныхъ и обставленныхъ самыми модными поставщиками. Кузенъ Гильомъ, казалось, руководилъ всѣмъ этимъ убранствомъ, но онъ всегда считался съ выборомъ, и вкусомъ дочери. Онъ устроилъ уже для балованнаго ребенка чудесный аппартаментъ молодой дѣвушки: двѣ комнаты, серебряную и голубую, которыя были наслажденіемъ для ихъ маленькой хозяйки.
Комната молодого Паридаля тоже не осталась безъ перемѣны. Его мансарда, подъ крышей, принимала все болѣе и болѣе неоконченный видъ. Казалось, что она никогда не пользова-
ждала ее мерить платье, или надо было сесть за рояль. Прекрасно вышколенная, Фелисите чаще всего предугадывала намерение своей хозяйки и исполняла с самым похвальным рвением подобные поручения. Лоран мог развлекаться, как ему хотелось.
Фабрика разрасталась до такой степени, что с каждым годом новые постройки, сараи, мастерские, магазины, овладевали садами, окружавшими жилой дом. Лоран не без сожаления узнал об исчезновении лабиринта с его башенкою, его бассейном и утками: это ужасное место было для него дорого из-за воспоминаний о Гине.
Дом тоже овладел одною частью сада. Имея в виду в будущем выезд в свет их дочери, Добузье воздвигли целый дворец, представлявший из себя анфиладу гостиных, украшенных и обставленных самыми модными поставщиками. Кузен Гильом, казалось, руководил всем этим убранством, но он всегда считался с выбором, и вкусом дочери. Он устроил уже для балованного ребенка чудесный апартамент молодой девушки: две комнаты, серебряную и голубую, которые были наслаждением для их маленькой хозяйки.
Комната молодого Паридаля тоже не осталась без перемены. Его мансарда, под крышей, принимала всё более и более неоконченный вид. Казалось, что она никогда не пользова-
