Одна картина Марболя, предназначенная на большую интернаціональную выставку за-границей и сначала, выставленная на судъ соотечественниковъ, вызвала у послѣднихъ только сильный приливъ смѣха, и доставила ему ироническія привѣтствія или желчныя замѣчанія, презрительное замалчиваніе. Эта картина изображала Отдыхъ выгрузчиковъ.
Въ полдень, на отпряженныхъ дрогахъ, не далеко отъ дока, лежало трое рабочихъ; одинъ, на спинѣ, немного раздвинувъ ноги, положилъ голову между согнутыми руками, закинутыми на затылокъ; смуглая голова чуть дремала, вѣки были настолько пріоткрыты, что можно было различить черные и бархатистые глаза. Двое другихъ рабочихъ лежали на животѣ; грубые грязные панталоны обрисовывали ихъ фигуры; приподнявъ немного бюстъ, облокотившись на локти, они были повернуты спиной къ зрителю; въ сторонѣ виднѣлись кружка, жестяныя бутылки, товары, мачты, небо и вода…
Въ Парижѣ это смѣлое полотно вызвало цѣлую борьбу въ художественныхъ мастерскихъ, и жестокую полемику: теченіе многихъ лѣтъ не было уже подобной борьбы. Марболь пріобрѣлъ себѣ столько же поклонниковъ, сколько и враговъ, — что много значило! Одинъ изъ видныхъ торговцевъ на chaussée d’Antin купилъ эту картину, а торговцы Антверпена негодовали отъ злобы и удивленія. Кто могъ бы согласиться
Одна картина Марболя, предназначенная на большую интернациональную выставку за-границей и сначала, выставленная на суд соотечественников, вызвала у последних только сильный прилив смеха, и доставила ему иронические приветствия или желчные замечания, презрительное замалчивание. Эта картина изображала Отдых выгрузчиков.
В полдень, на отпряженных дрогах, недалеко от дока, лежало трое рабочих; один, на спине, немного раздвинув ноги, положил голову между согнутыми руками, закинутыми на затылок; смуглая голова чуть дремала, веки были настолько приоткрыты, что можно было различить черные и бархатистые глаза. Двое других рабочих лежали на животе; грубые грязные панталоны обрисовывали их фигуры; приподняв немного бюст, облокотившись на локти, они были повернуты спиной к зрителю; в стороне виднелись кружка, жестяные бутылки, товары, мачты, небо и вода…
В Париже это смелое полотно вызвало целую борьбу в художественных мастерских, и жестокую полемику: течение многих лет не было уже подобной борьбы. Марболь приобрел себе столько же поклонников, сколько и врагов, — что много значило! Один из видных торговцев на chaussée d’Antin купил эту картину, а торговцы Антверпена негодовали от злобы и удивления. Кто мог бы согласиться
