Страница:Экоут - Защитник бездомных (Новый Карфаген).djvu/146

Эта страница была вычитана


144
ЖОРЖЪ ЭКОУТЪ.

отвергнутаго и стремился къ тому, чтобы ничто не портило опъяненія отъ свободы; прежде чѣмъ сердце юноши сильно сжалось отъ муки, пламенное небо уменьшило свой слишкомъ рѣзкій блескъ и одновременно вода, въ которой, казалось, потонули рубины заката, снова обрѣла вой нормальный внѣшній видъ. Вечерній воздухъ становился влажнымъ и теплымъ; воды покрылись легкимъ туманомъ, на горизонтѣ замѣчались только розовые отголоски пламеннаго заката, приведшаго въ ужасъ Паридаля.

Это было настоящее успокоеніе! Городъ казался ему отнынѣ болѣе милостивымъ и добрымъ!

Даже движенія выгрузчиковъ казались ему менѣе сверхчеловѣческими, менѣе священными. Рабочіе, оканчивая работу, начинали дышать, точно простые смертные; они размахивали руками или скрещивали ихъ, обтирая лобъ обшлагомъ рукава. Лоранъ находилъ ихъ и такъ очень красивыми, даже еще лучше. Возвращаясь домой, въ семью, они улыбались, заранѣе становились безпечнѣе, и какая-то пріятная усталость проходила по ихъ тѣлу, и ихъ объятія искали менѣе грубыхъ и неподвижныхъ предметовъ.

Лоранъ вступалъ въ настоящую жизнь.


Тот же текст в современной орфографии

отвергнутого и стремился к тому, чтобы ничто не портило опьянения от свободы; прежде чем сердце юноши сильно сжалось от муки, пламенное небо уменьшило свой слишком резкий блеск и одновременно вода, в которой, казалось, потонули рубины заката, снова обрела вой нормальный внешний вид. Вечерний воздух становился влажным и теплым; воды покрылись легким туманом, на горизонте замечались только розовые отголоски пламенного заката, приведшего в ужас Паридаля.

Это было настоящее успокоение! Город казался ему отныне более милостивым и добрым!

Даже движения выгрузчиков казались ему менее сверхчеловеческими, менее священными. Рабочие, оканчивая работу, начинали дышать, точно простые смертные; они размахивали руками или скрещивали их, обтирая лоб обшлагом рукава. Лоран находил их и так очень красивыми, даже еще лучше. Возвращаясь домой, в семью, они улыбались, заранее становились беспечнее, и какая-то приятная усталость проходила по их телу, и их объятия искали менее грубых и неподвижных предметов.

Лоран вступал в настоящую жизнь.