и бродяги. Бландина, все болѣе и болѣе восторженная, чувствовала въ себѣ силы побороть всѣ несправедливыя условности, религіозныя или соціальныя.
Со времени этого рокового праздника Петра и Павла, какое-то непонятное призваніе преданной любви и самопожертвованія царило упорно и жестоко въ ея сердцѣ.
Она рѣшилась; она хотѣла отправиться въ тюрьму. Она повидалась бы съ Аріаномъ, чтобы простить его. Она оправдала бы его высшею ложью, сказавъ, что сама отдалась ему и скрыла отъ него свои юные года. Аріанъ могъ бы повѣрить, такъ какъ она была сложена, какъ совершеннолѣтняя. Этимъ бы все кончилось. Она согласилась бы стать женой вора, заключеннаго въ тюрьму…
Но непонятное таинственное предчувствіе удерживало юную дѣвушку отъ этого благороднаго порыва и заставляло ее думать, что ея часъ еще не пришелъ, и что какое то существо, тоже несчастное и опозоренное, какъ этотъ извѣстный воръ куръ, ждетъ ее гдѣ-то…
Однако, она еще колебалась, глухія сомнѣнія роились еще въ ея душѣ, когда жизнь сдѣлала ненужной всякую жертву. Бландина родила мертваго ребенка.
Эта развязка обезоруживала приходское осужденіе и прекращала сразу всякій скандалъ. Вина была искуплена такимъ образомъ, и даже мачеха съ меньшею жестокостью обращалась съ бѣдняж-
и бродяги. Бландина, всё более и более восторженная, чувствовала в себе силы побороть все несправедливые условности, религиозные или социальные.
Со времени этого рокового праздника Петра и Павла, какое-то непонятное призвание преданной любви и самопожертвования царило упорно и жестоко в её сердце.
Она решилась; она хотела отправиться в тюрьму. Она повидалась бы с Арианом, чтобы простить его. Она оправдала бы его высшею ложью, сказав, что сама отдалась ему и скрыла от него свои юные года. Ариан мог бы поверить, так как она была сложена, как совершеннолетняя. Этим бы всё кончилось. Она согласилась бы стать женой вора, заключенного в тюрьму…
Но непонятное таинственное предчувствие удерживало юную девушку от этого благородного порыва и заставляло ее думать, что её час еще не пришел, и что какое то существо, тоже несчастное и опозоренное, как этот известный вор кур, ждет ее где-то…
Однако, она еще колебалась, глухие сомнения роились еще в её душе, когда жизнь сделала ненужной всякую жертву. Бландина родила мертвого ребенка.
Эта развязка обезоруживала приходское осуждение и прекращала сразу всякий скандал. Вина была искуплена таким образом, и даже мачеха с меньшею жестокостью обращалась с бедняж-
