сторгаться, несмотря на тяжелыя и постоянныя работы, которымъ подвергала ея мачеха.
Въ особенности, одна пора лѣта вливала прежнюю тоску въ душу псевдо владѣлицы Эскаль-Вигоря: это было при приближеніи 29-го іюня, дня Петра и Павла, когда заканчиваются условія между господами и слугами.
Эти перемѣны слугъ служатъ каждый годъ предлогомъ для празднества, о которомъ Бландина вспоминаетъ всегда съѣтрастною и нѣжною меланхоліей. Въ Смарагдисѣ ей достаточно было запаха сирены и бузины, чтобы представить себѣ обстановку и актеровъ этихъ деревенскихъ торжествъ:
Яркое солнце усиливаетъ запахъ живыхъ изгородей и рощъ. Перепелка, спрятавшись во ржи, нѣжно кричитъ. Никто не работаетъ на нивахъ. Мужчины, въ ихъ стремленіи отдаться удовольствію, побросали мѣстами косы, серпы и бороны. Если поля опустѣли, то, напротивъ, вдоль соедительныхъ дорогъ тянется цѣлая процессія экипажей огородниковъ, покрытыхъ бѣлымъ полотномъ, нагруженныхъ, не такъ, какъ по пятницамъ, овощами и молокомъ, но заново расписанныхъ красками, убранныхъ цвѣтами, лентами, управляемыхъ большимъ количествомъ нарядныхъ рабочихъ, не менѣе веселыхъ крестьянокъ, разодѣтыхъ во все лучшее.
Эти слуги отправлялись утромъ, самымъ церемоннымъ образомъ, за крестьянками въ ихъ преж-
сторгаться, несмотря на тяжелые и постоянные работы, которым подвергала её мачеха.
В особенности, одна пора лета вливала прежнюю тоску в душу псевдо-владелицы Эскаль-Вигора: это было при приближении 29 июня, дня Петра и Павла, когда заканчиваются условия между господами и слугами.
Эти перемены слуг служат каждый год предлогом для празднества, о котором Бландина вспоминает всегда съетрастною и нежною меланхолией. В Смарагдисе ей достаточно было запаха сирены и бузины, чтобы представить себе обстановку и актеров этих деревенских торжеств:
Яркое солнце усиливает запах живых изгородей и рощ. Перепелка, спрятавшись во ржи, нежно кричит. Никто не работает на нивах. Мужчины, в их стремлении отдаться удовольствию, побросали местами косы, серпы и бороны. Если поля опустели, то, напротив, вдоль соединительных дорог тянется целая процессия экипажей огородников, покрытых белым полотном, нагруженных, не так, как по пятницам, овощами и молоком, но заново расписанных красками, убранных цветами, лентами, управляемых большим количеством нарядных рабочих, не менее веселых крестьянок, разодетых во всё лучшее.
Эти слуги отправлялись утром, самым церемонным образом, за крестьянками в их преж-
