Клодинѣ было уже извѣстно, такъ какъ она встрѣчала графа въ паркѣ и на морскомъ берегу, что его сопровождала на островъ одна молодая женщина, его гувернантка или скорѣе, его возлюбленная. Эта связь переполнила даже чашу презрѣнія пастора Бомберга! Но Клодина не очень безпокоилась о присутствіи этой особы. Кельмаркъ не долженъ былъ придавать этому большого значенія. Доказательствомъ того служило то обстоятельство, что барышня непока залась за столомъ. Клодина льстила себя надеждой, что прогонитъ ее, и, если понадобится, займетъ ея мѣсто, въ ожиданіи брака; она была въ достаточной мѣрѣ увѣрена въ себѣ, чтобы отдаться Кельмарку и затѣмъ заставить его жениться. Къ тому же, такая самка въ духѣ художника Іорденса, почти не считалась съ этой маленькой, блѣдной малокровной и худой особой, лишенной здоровыхъ и деревенскихъ прелестей.
Нѣтъ, графъ де Кельмаркъ не можетъ долго выбирать между этой жеманницей и красавицей Клодиной, самой блестящей изъ всѣхъ самокъ Смарагдиса и даже Керлингаландіи.
Во время обѣда, она смѣривала молодого человѣка съ головы до ногъ съ взорами и чутьемъ сладострастной вакханки, одновременно изучая обстановку и сервировку глазами оцѣнщика. Что касается цѣны всей собственности, она давно уже составила о ней понятіе, какъ и о всѣхъ другихъ собственностяхъ. Эта обширная трехугольная
Клодине было уже известно, так как она встречала графа в парке и на морском берегу, что его сопровождала на остров одна молодая женщина, его гувернантка или, скорее, его возлюбленная. Эта связь переполнила даже чашу презрения пастора Бомберга! Но Клодина не очень беспокоилась о присутствии этой особы. Кельмарк не должен был придавать этому большого значения. Доказательством того служило то обстоятельство, что барышня не показалась за столом. Клодина льстила себя надеждой, что прогонит ее, и, если понадобится, займет её место, в ожидании брака; она была в достаточной мере уверена в себе, чтобы отдаться Кельмарку и затем заставить его жениться. К тому же, такая самка в духе художника Йорденса почти не считалась с этой маленькой, бледной малокровной и худой особой, лишенной здоровых и деревенских прелестей.
Нет, граф де Кельмарк не может долго выбирать между этой жеманницей и красавицей Клодиной, самой блестящей из всех самок Смарагдиса и даже Керлингаландии.
Во время обеда она смеривала молодого человека с головы до ног с взорами и чутьем сладострастной вакханки, одновременно изучая обстановку и сервировку глазами оценщика. Что касается цены всей собственности, она давно уже составила о ней понятие, как и о всех других собственностях. Эта обширная треугольная
