къ возлюбленной графа, однимъ изъ тѣхъ ненавистныхъ чувствъ, которыя являются заблужденіемъ любви. Онъ снова безумно жаждалъ женщину, которой онъ лишился и которая посмѣялась надъ нимъ. Она обольстила его, завлекла, похитила его сердце.
Ландрильонъ сталъ показываться также въ церкви, во время проповѣдей пастора Балтуса. Онъ вошелъ въ милость къ женѣ пастора и двумъ старымъ дѣвушкамъ, сестрамъ владѣльца фермы „Паломниковъ“.
Прежній слуга не осмѣливался еще дѣйствовать открыто, но онъ готовъ былъ разразить ужасную грозу надъ Кельмаркомъ, его возлюбленной и ихъ общимъ любимцемъ. Онъ не обращалъ вниманія на ихъ гордость и смѣлость. „Право, какъ они нахальны, и дерзки! Проявлять такіе нравы, съ такимъ достоинствомъ! Имъ не достаетъ только еще прославить свою низость!“
Молодецъ не считалъ себя хорошимъ отгадчикомъ. Онъ воображалъ себя въ правѣ презирать глубоко своего прежняго хозяина. Тысячи низостей, которыми этотъ солдатъ, продажный тѣломъ и душою, необыкновенно развратный, отдался во время своего пребыванія въ казармахъ, казались только пустяками, по сравненію съ послѣдними. Во всякое время, порокъ проклиналъ инстинктную любовь, и такіе люди, какъ Кельмаркъ были реабилитаціей такихъ, какъ Ландрильонъ. Толпа предпочитаетъ всегда Варавву Христу.
к возлюбленной графа, одним из тех ненавистных чувств, которые являются заблуждением любви. Он снова безумно жаждал женщину, которой он лишился и которая посмеялась над ним. Она обольстила его, завлекла, похитила его сердце.
Ландрильон стал показываться также в церкви, во время проповедей пастора Балтуса. Он вошел в милость к жене пастора и двум старым девушкам, сестрам владельца фермы «Паломников».
Прежний слуга не осмеливался еще действовать открыто, но он готов был разразить ужасную грозу над Кельмарком, его возлюбленной и их общим любимцем. Он не обращал внимания на их гордость и смелость. «Право, как они нахальны, и дерзки! Проявлять такие нравы, с таким достоинством! Им не достает только еще прославить свою низость!»
Молодец не считал себя хорошим отгадчиком. Он воображал себя в праве презирать глубоко своего прежнего хозяина. Тысячи низостей, которыми этот солдат, продажный телом и душою, необыкновенно развратный, отдался во время своего пребывания в казармах, казались только пустяками по сравнению с последними. Во всякое время порок проклинал инстинктную любовь, и такие люди, как Кельмарк, были реабилитацией таких, как Ландрильон. Толпа предпочитает всегда Варавву Христу.
