Выслушайте лучше меня. Вамъ желаютъ добра, чортъ возьми! Вы напрасно еще до сихъ поръ любите этого презрѣннаго и легкомысленнаго аристократа. Какая глупость! Развѣ вы не видите, что онъ уже остылъ къ вамъ…
И когда она подняла голову, онъ сдѣлалъ ей знакъ, положивъ палецъ на уста, приглашая ее послушать романсъ, чрезвычайно страстный, который распѣвалъ ученикъ своему учителю и послѣ новой паузы, во время которой они оба слушали, онъ продолжалъ въ полголоса:
— Видите, нашъ хозяинъ занятъ гораздо больше этимъ малышемъ, чѣмъ вами и мною! На вашемъ мѣстѣ, я бросилъ бы его и предоставилъ ему заниматься этимъ шалуномъ и другими грубіянами… Здѣсь, Бландина, вы будете только страдать, вы изсохнете отъ горя. Ваша красота поблекнетъ безъ всякой пользы для кого-бы то ни было на свѣтѣ… Если вы мнѣ довѣритесь, моя дорогая, мы оба вернемся въ городъ. Съ меня довольно сельской жизни въ Смарагдисѣ. Трудно повѣрить, но съ тѣхъ поръ, какъ этотъ юный крестьянинъ появился въ замкѣ, онъ занятъ только имъ! Вы и я, мы теперь на заднемъ планѣ. Какая внезапная любовь! Два пальца на одной рукѣ не столь неразлучны.
— А что вамъ до этой любви? сказала Бландина, стараясь еще разъ понять его намѣренія. Этотъ Гидонъ Говартцъ хорошій малый, нелюбимый въ семьѣ, такъ какъ превосходитъ, какъ намъ и до-
Выслушайте лучше меня. Вам желают добра, чёрт возьми! Вы напрасно еще до сих пор любите этого презренного и легкомысленного аристократа. Какая глупость! Разве вы не видите, что он уже остыл к вам…
И когда она подняла голову, он сделал ей знак, положив палец на уста, приглашая ее послушать романс, чрезвычайно страстный, который распевал ученик своему учителю и после новой паузы, во время которой они оба слушали, он продолжал вполголоса:
— Видите, наш хозяин занят гораздо больше этим малышом, чем вами и мною! На вашем месте, я бросил бы его и предоставил ему заниматься этим шалуном и другими грубиянами… Здесь, Бландина, вы будете только страдать, вы иссохнете от горя. Ваша красота поблекнет без всякой пользы для кого бы то ни было на свете… Если вы мне доверитесь, моя дорогая, мы оба вернемся в город. С меня довольно сельской жизни в Смарагдисе. Трудно поверить, но с тех пор, как этот юный крестьянин появился в замке, он занят только им! Вы и я, мы теперь на заднем плане. Какая внезапная любовь! Два пальца на одной руке не столь неразлучны.
— А что вам до этой любви? — сказала Бландина, стараясь еще раз понять его намерения. — Этот Гидон Говартц хороший малый, нелюбимый в семье, так как превосходит, как нам и до-
