Анри. Ея преданность графу была такъ сильна что благородная крошка колебалась лишать его малѣйшаго предмета, способнаго отвлечь его отъ его меланхоліи и отъ упадка духа. Она смотрѣла такъ же съ стоицизмомъ и самоотреченіемъ на вліяніе, которое оказывалъ младшій Говартцъ на душу учителя и старалась сама даже улыбаться и нравиться любимцу своего возлюбленнаго.
Она выносила такимъ образомъ надоѣданіе и насмѣшки сатира, желая только скрываться отъ его безумныхъ выходокъ. Отказы, презрѣніе Бландины только усиливали желанія грубіяна. Однажды, когда онъ объяснялся съ ней по поводу своей страсти, она схватила кухонный ножъ, забытый на столѣ и грозила ему распороть животъ.
Затѣмъ, когда онъ отстранился, она, вся въ слезахъ побѣжала къ лѣстницѣ, рѣшившись войти въ комнату графа и сказать ему о недостойномъ поведеніи негодяя.
— Прекрасно! отвѣчалъ Ландрильонъ, блѣдный отъ гнѣва и вожделѣнія, готовый тоже итти до крайностей. Но на твоемъ мѣстѣ я бы ничего не сдѣлалъ. Я не думаю, чтобы тебя тамъ хорошо встрѣтили, наверху. Онъ даже разсердится, что ты его безпокоишь. Если ты еще влюблена въ него, то онъ давно потѣшается надъ тобой, твой прежній возлюбленный!
— Что вы хотите этимъ сказать? протестовала
Анри. Её преданность графу была так сильна что благородная крошка колебалась лишать его малейшего предмета, способного отвлечь его от его меланхолии и от упадка духа. Она смотрела так же с стоицизмом и самоотречением на влияние, которое оказывал младший Говартц на душу учителя и старалась сама даже улыбаться и нравиться любимцу своего возлюбленного.
Она выносила таким образом надоедание и насмешки сатира, желая только скрываться от его безумных выходок. Отказы, презрение Бландины только усиливали желания грубияна. Однажды, когда он объяснялся с ней по поводу своей страсти, она схватила кухонный нож, забытый на столе и грозила ему распороть живот.
Затем, когда он отстранился, она вся в слезах побежала к лестнице, решившись войти в комнату графа и сказать ему о недостойном поведении негодяя.
— Прекрасно! — отвечал Ландрильон, бледный от гнева и вожделения, готовый тоже идти до крайностей. — Но на твоем месте я бы ничего не сделал. Я не думаю, чтобы тебя там хорошо встретили, наверху. Он даже рассердится, что ты его беспокоишь. Если ты еще влюблена в него, то он давно потешается над тобой, твой прежний возлюбленный!
— Что вы хотите этим сказать? — протестовала
