Кельмаркъ тянулъ такъ время, пока не наступилъ вечеръ и онъ велѣлъ осѣдлать свою лошадь. Графъ надѣялся увидѣть юнаго музыканта и въ минуту, когда онъ собрался ѣхать, онъ снова освѣдомился о немъ. „Часто онъ возвращается только ночью, сказала Клодина, на хмуриваясь при одномъ упоминаніи о противномъ мальчишкѣ. Иногда онъ и ночуетъ тамъ. Его нравы бродяги больше не безпокоятъ, ни меня, ни отца. Насъ ничто не удивитъ!“
Съ скорбнымъ сердцемъ, графъ представлялъ себѣ юношу, скрывавшагося въ подозрительныхъ краяхъ.
— Кстати, бургомистръ, сказалъ онъ въ то время, когда фермеръ подводилъ ему лошадь, я хочу сдѣлаться членомъ вашего оркестра.
— Это очень пріятно, графъ, сдѣлайтесь нашимъ президентомъ, нашимъ покровителемъ.
— Хорошо. Я согласенъ.
Думая о Гидонѣ, графъ вспомнилъ серенаду въ тотъ день, и былъ убѣжденъ, что ему было бы пріятно послушать чаще эту меланхолическую и красивую пѣсенку, которую такъ хорошо исполнялъ юноша.
Поставивъ ногу въ стремя, онъ опять задумался; что-то удерживало его. Неужели онъ уѣдетъ и не скажетъ настоящей цѣли своего пріѣзда?.
— Возможно, рѣшился онъ проговорить скромно бургомистру, что у вашего сына большія способности къ музыкѣ и живописи. Пришлите его
Кельмарк тянул так время, пока не наступил вечер и он велел оседлать свою лошадь. Граф надеялся увидеть юного музыканта и в минуту, когда он собрался ехать, он снова осведомился о нём. «Часто он возвращается только ночью, сказала Клодина, нахмуриваясь при одном упоминании о противном мальчишке. Иногда он и ночует там. Его нравы бродяги больше не беспокоят ни меня, ни отца. Нас ничто не удивит!»
С скорбным сердцем граф представлял себе юношу, скрывавшегося в подозрительных краях.
— Кстати, бургомистр, — сказал он в то время, когда фермер подводил ему лошадь, — я хочу сделаться членом вашего оркестра.
— Это очень приятно, граф, сделайтесь нашим президентом, нашим покровителем.
— Хорошо. Я согласен.
Думая о Гидоне, граф вспомнил серенаду в тот день, и был убежден, что ему было бы приятно послушать чаще эту меланхолическую и красивую песенку, которую так хорошо исполнял юноша.
Поставив ногу в стремя, он опять задумался; что-то удерживало его. Неужели он уедет и не скажет настоящей цели своего приезда?.
— Возможно, — решился он проговорить скромно бургомистру, — что у вашего сына большие способности к музыке и живописи. Пришлите его
