местных мгновений, которые образуют поток нашего сознания. Она вполне признает, что цепь событий в такой временной последовательности есть ряд, по характеру своему совершенно отличный от последовательности точек вдоль прямой в пространстве. Те, кто подозревает, что теория Эйнштейна проделывает непростительный фокус над временем, должны признать, что она оставляет совершенно нетронутой ту временную последовательность, о которой мы имеем интуитивное знание, и ограничивается пересмотром искусственной схемы времени, которую впервые ввел в физику Рёмер.
Изучение четырехмерного мира событий дает нам новый глубокий взгляд на процессы природы, потому что оно устраняет не относящееся к делу расслоение, по случайному направлению — мгновенные состояния — которое мы без всякой необходимости ввели в нашу обычную точку зрения. Не признавая этого расслоения, мы становимся способными видеть процессы в их наиболее простом виде, хотя, конечно, не в их наиболее привычном виде. Мы должны различать между простотой и знакомством; свинья может быть наиболее близко знакома нам в виде ломтей
