искаженным соответственно законам перспективы; никогда нет точного сходства с самим предметом.
Мы должны испытать другой путь. Я не думаю, чтобы мы могли бы когда-нибудь совершенно исключить человеческий элемент, из нашего представления о природе; но мы можем исключить один человеческий элемент именно наше построение сети пространства и времени. Если наша мысль по необходимости антропоцентрична, то она не должна непременно быть геоцентрична. Мы не надолго улучшим положение, если и подставим просто пространственно-временную сеть какой-либо другой определенной звезды или условно выбранной среды. Мы должны оставить сеть совершенно неопределенной. Когда мы это делаем, то оказывается, что мир, общий всем наблюдателям, в котором каждый наблюдатель проводит различную пространственно-временную сеть соответственно его точке зрения, — есть мир четырех измерений. Когда мы смотрим на какой-либо предмет, скажем стул, впечатление в нашем глазу есть двумерное изображение, зависящее от положения, из которого мы смотрим; но мы без труда представляем себе стул как телесный
