существовать еще более совершенные существа и, наконец, наисовершеннейшее (κρατιστον, αριστον), которое и будет Бог.
Относительно следующего затем опровержения умозрительной теологии замечу, что хотя она, как и вообще критика трех так называемых идей, т. е. вся диалектика чистого разума, и есть до известной степени цель и задача всего сочинения, однако эта полемическая часть представляет в отличие от предшествующей положительной (т. е. эстетики и аналитики) не общий, непреходящий и чисто-философский интерес, а скорее временный и местный, поскольку оно стоит в особом отношении к главным моментам господствовавшей в Европе до Канта философии; впрочем, полное сокрушение последней путем этой полемики является бессмертной заслугой Канта. Он элиминировал из философии теизм, поскольку в ней, как в науке, а не вероучении, может иметь место лишь то, что или дано эмпирически, или установлено путем прочных доказательств. Конечно, я разумею при этом философию настоящую, серьезную, имеющую в виду только истину, а не что-либо иное, а никак не псевдофилософию университетов, в которой по-прежнему играет главную роль спекулятивная теология и по-прежнему, без церемоний, как добрый знакомый, появляется душа. Ибо ведь это — обставленная жалованьями, гонорарами и чинами надворных советников философия, которая с высоты своего величия гордо не замечает, в течение сорока лет, таких людишек, как я, и охотно отделалась бы от старого Канта с его критиками, чтобы дать вздохнуть полной грудью Лейбницу!.. Замечу далее, что, подобно тому как повод к кантовскому учению об априорном характере причинности дан был, по собственному его признанию, скептическим отношением Юма к этому понятию, так и кантовская критика умозрительной теологии имела, быть может, своим поводом юмовскую критику популярной теологии, сделанную им в столь поучительных „Natural history of religion“ и „Dialogues on natural religion“, — и быть может даже, что Кант прямо имел в виду до известной степени дополнить ее. Ибо первое из названных сочинений Юма, — это, собственно, критика популярной теологии, нелепость которой оно вскрывает, почтительно противопоставляя ей, в качестве настоящей, рациональную или умозрительную теологию. Кант же показывает несостоятельность последней, оставляя, наоборот, неприкосновенной популярную теологию и даже рисуя ее в облагороженной форме, опирающейся на моральное чувство веры. Эту моральную веру философских дел мастера превратили по-
