щение зрения в том виде, в каком это ощущение в качестве данного подлежит третьей операции рассудка, — т. е. зрения в его чисто планиметрическом протяжении; к указанным двум только измерениям этого протяжения, вместе с заключенными в них упомянутыми данными, рассудок сейчас же присоединяет третье, при взгляде как на чертеж, так и на реальность. Такое черчение — это шрифт, который, подобно печатному, всякий умеет прочесть, но лишь немногие умеют начертать, — именно потому, что наш интуитивный рассудок только воспринимает действие, для того чтобы конструировать из него причину, а его самого за пределами причины сейчас же оставляет без внимания. Вот почему мы, например, мгновенно узнаем стул во всяком возможном для него положении и виде; но нарисовать его в каком-нибудь из этих положений — дело того искусства, которое абстрагирует от этой третьей операции рассудка для того, чтобы предложить на самостоятельное завершение зрителя только данные для последней. Этим, как сказано, занимается прежде всего искусство проекционного черчения, а затем, в широком смысле, искусство живописи. Картина представляет линии, проведенные по правилам перспективы, светлые и темные места сообразно действию света и тени, наконец, цветные пятна, в своем качестве и силе заимствованные из опыта. Зритель как бы прочитывает это, относя знакомые причины к сходным действиям. Искусство художника состоит в том, что он умеет целесообразно удерживать данные зрительного ощущения в том виде, в каком они существуют до этой третьей операции рассудка; между тем как мы все, обыкновенные люди, лишь только сделаем из них указанное употребление, сейчас же отбрасываем их и не сохраняем в своей памяти. Рассмотренную здесь третью операцию рассудка мы изучим еще точнее, сделав переход к четвертой, которая находится с ней в очень близком родстве и потому уясняет ее.
Эта четвертая операция рассудка состоит в познании отдаленности предметов от нас, а последняя и есть то третье измерение, о котором была выше речь. Зрительное ощущение дает нам, как уже сказано, направление, в котором лежат объекты, но не их расстояние, т. е. не их место. Расстояние, таким образом, должен выяснять только рассудок, т. е. оно выводится из чисто-причинных определений. Из них самое главное — это угол зрения, под которым является предмет; но он все-таки совершенно двусмыслен и один, сам по себе, ничего решать не может. Он подобен слову с двумя значениями: только из связи речи
